Шотландская сага

Бен Каллони презрительно плюнул в пыль меж передних копыт своего коня.

— Это почти что сражение, Боб, мой мальчик, — здесь могут ранить. Но все эти люди здесь только по собственному выбору. Они направляются на Восток в Теннесси и Джорджию с приказом сопровождать индейцев чероки на индейскую территорию. Переселяют, говорят, пятнадцать или шестнадцать тысяч, однако ни один из этих мальчишек-солдат не знает языка жестов, кроме одного — уложить индейскую скво на спину и раздвинуть ей ноги. Такая вот увеселительная прогулка.

— Наверняка они не собираются переселять стольких индейцев до конца года. Зима застанет их как раз до того, как они успеют выйти из Джорджии.

— Это ты понимаешь, я понимаю. Несомненно, некоторые мальчики из солдат тоже понимают, хотя Бог знает почему не придают этому значения. Приказы идут от генерала, который сидит где-нибудь в теплом месте в Вашингтоне. Эта армия вовсе не похожа на армию Сэма Хаустона, Боб, мальчик мой. Если Сэм и отдавал приказ, который не имел никакого смысла, всегда находился кто-то, кто был готов сообщить ему это. В этой же армии никто без разрешения не может и своей нужды справить.

Роберт уже почти не слушал презрительных слов первопроходца.

— Но в этом переходе на Запад будут участвовать не только мужчины. Также женщины и дети?

— Правильно, Боб, мой мальчик, и если с этими юнцами-сопровождающими не будет ни одного из нас, тех, кто хоть что-то понимает в индейцах и имеет представление о земле, куда они направляются и через которую идут, они потеряют половину индейцев.

Бен Каллони снова плюнул в пыль с еще большим презрением.

— Я не уверен, что правительство в Вашингтоне будет довольно, если они потеряют многих. Я, как ты знаешь, не большой любитель индейцев, но я и не из тех, кто их ненавидит, и черт меня подери, если дело идет к тому, что все они перемрут, я готов хоть что-то сделать, чтобы предотвратить это.

— Ты что, действительно думаешь, что в состоянии предотвратить то, что неизбежно случится?

— Я бы тогда не стал тратить своего времени на это чертовски глупое путешествие, если бы не верил, Боб, мой мальчик. Ты тоже можешь пойти со мной, если решишь.

Только теперь Роберт понял, как легко он попался в ловушку, которую ему расставил первопроходец.

— Может быть, армейские не захотят, чтобы с ними шли люди, подобные нам.

— А вот на это мне плевать, Боб, мальчик мой, да и тебе тоже, если я в тебе не ошибаюсь. К тому же все эти офицеры не такие уж плохие люди, несмотря на то, что я тебе тут порассказал. Они знают, что у них возникнут проблемы, и они совсем не хотят, чтобы женщины и дети умирали по пути. Насколько мне известно, я — единственный человек, который может хоть как-то объясняться с индейцами, но ведь я не смогу общаться с ними со всеми. Они ведь растянутся по дороге на пару сотен миль.

Пока мужчины беседовали таким образом, солдаты построились в ряды, отдаленно напоминающие колонну, и один из офицеров позвал Бена.

Дав понять жестом руки, что он слышал, Бен последний раз обратился к Роберту:

— Я знаю, что тебе не терпится попасть домой, чтобы увидеть сына, Боб, мальчик мой, но ведь в Джорджии и Теннесси есть тоже люди с детьми. Я знаю чероки. Они неплохой народ, то же самое тебе сказал бы Сэм Хаустон. Они заботились о нем, когда ему приходилось худо, так худо, как не было ни одному человеку. Когда они поставили его на ноги, то снова отправили его в мир, чтобы сражаться за свободу Техаса. И мне они тоже помогли. Я больше, правда, не собираюсь воевать, но пока я могу дышать, я не хочу смотреть, как умирают чероки.

Солдаты уже двинулись в путь, и конь Бена нетерпеливо прядал ушами и переступал копытами, явно стремясь за колонной. Животное сделало целый круг, пока Бен подчинил его своей власти.

— Ну что же ты решил, Боб, мальчик мой? Ты ведь пойдешь со мной и сделаешь все, что можешь, для индейцев чероки, ведь так?

Роберт Маккримон доехал с Беном Каллони до города Колхаун в горах Аппалачи штата Теннесси. Здесь почти тринадцать тысяч индейцев чероки содержались в загонах, как скот. Условия для них совершенно не отвечали элементарным санитарным требованиям и предвещали несчастья на долгом пути, которое им предстояло пройти.

Военные, которые сопровождали индейцев, перекладывали вину за задержку на вождей племени. Большинство из них отправилось в Вашингтон, тщетно пытаясь добиться отмены приказа о переселении. Их аргументом, и достаточно сильным, было то, что это племя было оседлым, со своими домами, фермерскими хозяйствами, и они считали своей собственностью большое количество земель.

В отличие от многих других индейских племен, чероки уже давно приспособились к образу жизни белых людей. И к тому же многие их мужчины и женщины были связаны узами брака с белыми американцами.

К несчастью, чероки оказались жертвами самого несправедливого захвата земель, в истории молодого государства Соединенных Штатов Америки, и их переселение было частью мечты всей жизни бывшего президента Эндрю Джексона, а он еще обладал сильной властью. Миссия вождей в Вашингтоне заранее была обречена на неудачу.