Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса

Никто со мной не разговаривал, и я был рад этому. Ничто не нарушало прелести того волшебного мига, когда вы словно бы застряли между двумя мирами и пребываете в странной вневременной интерлюдии между прошлым и будущим. Я пишу эти слова и боюсь показаться чересчур высокопарным. Ведь только тот, кто, подобно мне, впервые очутился в тени острова Скай, сможет понять мои чувства. В тот момент я бы не удивился, если б увидел, как от темных берегов отчаливает древняя галера с Одиссеем или Ясоном на борту…

Наконец-то мы вошли в тихую и мирную гавань, ярко освещенную висевшими на деревьях лампами. На берегу, казалось, собралось все население Портри. В воздухе разносился сладостный запах шотландского виски.

— В первый раз на острове? — послышался тихий голос за моей спиной.

Оглянувшись, я увидел капитана, который раскуривал трубку.

— Да.

— Помяните мое слово: вы еще не раз сюда вернетесь! — произнес он пророческие слова и швырнул обгорелую спичку за борт.

2

Мой отель, который здесь предпочитали именовать гостиницей, стоял в исключительно уединенном месте — в узкой долине, по которой протекал быстрый ручей. Он нес свои студеные и кристально-чистые воды (в которых наверняка водилось множество осетров) к озеру Лох-Слигахан. Здание выглядело так, будто его по ошибке закинуло сюда из Девона. Проживали здесь в основном охотники за лососем, убийцы оленей, скалолазы, художники, писавшие акварелью и маслом, а также те воспитанные джентльмены с невыразительными голосами, что некогда составляли правящий класс Британии.

В гостиницу я прибыл уже затемно, предварительно проделав девять миль по безлюдной горной местности. Хотя мне ничего не удалось разглядеть в густом тумане, я догадывался, что нахожусь в страшной глуши. Мне казалось, что я ощущаю близость гор, улавливаю их запах в сыром ветру — тем шестым чувством, которым мы различаем запах корабля в морском тумане.

После обеда я присоединился к разношерстной компании, коротавшей вечер в гостиной. Мне показалось, что всех этих людей привела сюда любовь к уединению. Та дикая, безлюдная красота, что пряталась в темноте, собрала их в стенах гостиницы — точно так же, как героев «Декамерона» свела вместе чума. Никто не заботится о строгом соблюдении этикета в горной хижине. А эта гостиница — невзирая на ванные с горячей водой, гараж и акватинты — в некотором духовном смысле была именно горной хижиной. Единственный островок дружеского тепла и уюта в местности, где на многие мили окрест царят жуткое запустение и одиночество.

Мы все были связаны заговором дружелюбия. На улице завывал ветер, и дождь стучал в окно. Веселая, непринужденная обстановка за вечерним кофе особенно ярко контрастировала с окружавшей нас первобытной дикостью. Если уж английские путешественники — в особенности англичанки с дочерьми — охотно поддерживают случайное знакомство, это означает, что в мире творится нечто невообразимое, как минимум, мировая война! Наверное, думалось мне, снаружи в темноте кроется действительно страшная угроза, раз эти люди решились нарушить незыблемые английские традиции. В душе у меня поселилось недоброе предчувствие, и еще раз выглянув в темное окно, я тихо удалился в свою комнату…

Ранним утром меня разбудил шум ручья, бегущего по каменному ложу. Я раздвинул занавески и первым делом бросил взгляд на чистое небо, окрашенное в нежный лимонно-желтый цвет. Затем я увидел нечто такое, что заставило меня позабыть обо всем на свете. Прямо перед моими глазами высился самый настоящий Везувий! Здешняя гора под названием Гламэйг полностью повторяла контуры своего знаменитого собрата. На фоне неба темнел идеальной формы конус, по склонам которого сбегали причудливые серо-розовые трещины. Солнце, поднимавшееся прямо над его вершиной, окрашивало склоны горы странным отраженным светом, отчего они казались присыпанными золотой пылью. Вокруг Гламэйга поднимались и другие горы, в этот ранний час они выглядели огромными тенями с белыми облаками поверху. Из окна мне был виден противоположный склон долины, покрытый увядающим коричневым вереском, и ручей, весело журчавший под каменным мостом.

Трудно подобрать слова, чтобы передать своеобразную атмосферу этого места. Во всяком случае это не Шотландия! Не похоже оно ни на Норвегию, ни на Швейцарию… Оно вообще не похоже ни на какое другое место.

Я стал одеваться — еще не догадываясь о том потрясении, которое ожидало меня снаружи!

Гостиница выстроена под таким углом, что с крыльца не видно, что творится справа. Поэтому я застыл у входа, в тени Гламэйга, и, как зачарованный, созерцал совершенные очертания горы. Она не только повторяла форму Везувия, но и выглядела так, будто в любой момент может загрохотать и извергнуть сноп белого огня. Я сделал шаг вперед и краем глаза уловил нечто огромное, зловеще темневшее справа. Обернулся… и невольно отшатнулся, потрясенный открывшимся видом «Черных» гор Кулинз. Это было как молния, как взрыв под ногами!