Шоу грешного праведника

– Я напишу записку для Варвары, чтобы она отпустила Сеню. А как только Алина вернется, мы тут же приедем к вам. Вы только адрес мне оставьте. И пусть Варвара никуда не уходит.

– Как же, уйдет она! Она круговую оборону заняла, – сказала Зоя Федоровна, слегка успокоившись.

Я написала коротенькую записочку: «Все нормально. Преступники пойманы и обезврежены. Подробности при встрече. Жди нас. Марина», запечатывать не стала, прямо так вручила ее Зое Федоровне.

Глава 27

Алина страшно удивилась, не увидев у дверей Зою Федоровну.

– А где…

– … пациентка? – продолжил Алину мысль ее спутник. – Ну-с, кого будем лечить? Где женщина? Время – деньги. Меня больные ждут.

Он был очень деловой, серьезный и, я бы сказала, сосредоточенный на собственной значимости.

«Психиатр-нарколог», – догадалась я и почему-то подумала, что ему самому не мешало бы подлечиться у коллег-врачей. Как-то уж болезненно он выглядел: красноватый оттенок лица, огромные мешки под глазами и пальцы, отбивающие непрерывную дробь по поверхности маленького саквояжа. Мне пришло в голову, что, барабаня по саквояжу, он таким образом маскирует дрожь в руках, вызванную чрезмерным употреблением алкоголя. Получалось что-то вроде сапожника без сапог.

«Впрочем, может быть, этот доктор проводил над собой эксперименты? Сначала привыкал к горячительным напиткам, а потом сам себя же отучал от них», – нашла я оправдание непрекращающейся дрожи в его пальцах.

– Марина, познакомься, Иван Васильевич Похмелкин.

– Как? – вперемежку со смехом вырвалось у меня.

Похмелкин насупился, покрылся бордовыми пятнами и забарабанил по саквояжу еще чаще:

– Ничего смешного в фамилии Похмелкин не вижу.

– Извините, не хотела вас обидеть. Много разных есть фамилий. Представляете, мне дочь рассказала, что запись дробей в одну строчку придумал арабский математик с фамилией Алкаши.

– Где пациентка? – сухо спросил Иван Васильевич, по-моему, обидевшись на меня еще больше.

– А ее нет. Ей значительно полегчало, и она ушла.

– Кто ей снял гипноз?

– Никто. Он сам собой как-то снялся.

– Не может такого быть! Гипноз просто так не снимается. Вы выгнали больного человека на улицу. Если она попадет под трамвай, ее смерть будет на вашей совести, – раскипятился психиатр.

– Она не попадет под трамвай, она сама за рулем, – успокоила я его.

– Еще лучше. Все, Алина Николаевна, я умываю руки, – демонстративно сказал Похмелкин. – Надеюсь, вы понимаете, что время, потраченное на дорогу, тоже…

– Конечно, конечно. Вот возьмите, – Алина вытянула из кошелька хрустящую банкноту. – Здесь и на такси хватит.

Проводив Похмелкина до двери, Алина бросилась ко мне:

– Правда, что Зое Федоровне стало лучше?

– Она полностью пришла в себя. Алина, у меня для тебя новость – Варвара нашлась!

– Где?

– Поехали, расскажу по дороге. Кстати, ты в курсе, где этот дачный поселок? – Я протянула ей листок, на котором Зоя Федоровна начертала свой адрес.

– Само собой. Поехали.

«Скромная дачка» Зои Федоровны напоминала усадьбу помещика в миниатюре. Фасад двухэтажного дома, построенного в духе русского классицизма, был украшен колонами и барельефами.

– Да, – выдавила из себя Алина. – Можно было придумать что-нибудь и попроще.

– На вкус и цвет товарищей нет. Сигналь, пусть кто-нибудь выйдет.

Дверь отворилась и на пороге появилась перепуганная Зоя Федоровна.

– Вы Варваре передали записку? – спросила я.

– Передала, но она не верит, что это вы писали. Говорит, что вашего почерка не знает.

Что верно, то верно. Я ей писем не писала.

– Ладно, предупредите ее, что мы заходим в дом, не дай бог, она в нас гранатой швырнет.

Зоя Федоровна пошла вперед, а я на всякий случай заорала:

– Варя, это мы. Марина и Алина.

– Да, Варвара, не чуди, мы идем, – подала голос Алина.

В центре комнаты стояло кресло. В кресле сидел связанный по рукам и ногам мужчина, надо думать, Семен, муж Зои Федоровны. За его спиной стояла Варвара с поднятой вверх рукой, в которую был вложен предмет, очень похожий на металлическое яйцо.

– Алиночка, Мариночка, – Варька бросилась к нам. – Как же долго я вас ждала.

Она хотела нас обнять, но Алина отвела ее руку:

– Ты с гранатой поосторожнее.

– Да какая это на фиг граната? На, смотри, – она вытянула вперед руку и разжала ладонь.

Гранатой оказалось серебряное пасхальное яйцо, инкрустированное под старину. Надо сказать, в зажатой Варькиной руке оно весьма смахивало на «лимонку».

Варвара отбросила яйцо в угол. Зоя Федоровна тут же упала на пол, обхватив голову руками. Семен застонал. Но «граната» не сработала. Да и как она могла сработать?

Мы обнялись с Варварой. Расчувствовавшись, она пустила слезу.

– Что мне теперь делать? Ни квартиры, ни магазина. Помогите мне уехать за границу. Меня посадят, а я не виновата.

– С какой стати тебя должны посадить?

– Ну, если я сама считаю, что, кроме меня, убить Порфирия никто не мог, что тогда думают в полиции?

– Полиция уже нашла убийцу.

– Правда? – не поверила Варвара. – И кто же это?

– Пока не знаем, но наш знакомый капитан полиции обещал сообщить нам имя. А ты сама ничего не хочешь рассказать? Где ты пропадала?