Шоу на крови

Он не только рассказывал о своих бизнес-схемах и оборотках. Чиновник впервые в жизни с почти детской непосредственностью признался, что всегда мечтал обладать конкретной суммой денег. Эта была его жизненная цель, его горизонт. Сумма составляла ровно десять миллионов долларов США. Для его сознания она означала свершение всех жизненных достижений. Десять миллионов — это не просто деньги, сумма, количество зеленой бумаги. Это мечта, пропуск в светлое будущее. Мечта оказалась вполне выполнима, через пару лет пиратских наскоков на провинциальные музеи денег у него было уже гораздо больше. Он покупал недвижимость в Европе и Калифорнии, стал хозяином собственного коммерческого банка и нескольких торговых фирм.

Кроме недвижимости, в которую не вкладывал деньги только тот, у кого их не было, страстью чиновника были вещи. Не простые, не для банального пользования, а для хвастовства. Чтобы ощущать себя всемогущим, сильным мира сего. Гараж!.. У него же собственный парк автомобилей, таких, которые мог бы оценить по достоинству только Джеймс Бонд!.. Но, едва он начал взахлеб рассказывать гостье о марках машин, она откровенно заскучала. Ну конечно — она ведь женщина! Что она может понимать в «ягуарах», «мазерати», «бентли»? Не говоря уже про «астон-мартин»… Но у Чабанова была еще одна страсть: одежда. Она льнула, точно преданная любовница, ею можно было обернуть тело… Он никогда не делился ни с кем своей страстью к одежде. И вот, кажется, подвернулся случай. Возможность распахнуть душу перед этой странной женщиной принесла облегчение и небывалый прилив сил. Ему хотелось показать, дать потрогать все то, от чего он испытывал наибольший восторг. Он повел Лученко внутрь дома. Раскрыл перед ней двери большой гардеробной комнаты.

— Вот! — с обожанием произнес Витольд Дмитриевич. — Какой колоссальный прыжок! От позорных костюмов фабрики «Смирнова-Ласточкина», от убогих колодок обувной фабрики, от всей нашей нищей легкой промышленности, которая делала одежду не для людей, а для тупых олигофренов, — к этим вещам! Вы понимаете, что значит Вещь с большой буквы?! Теперь я могу себе позволить все, что пожелаю. Вот! Посмотрите! Костюм «Kiton» из стопроцентной шерсти. Сидит как влитой. Пятнадцать тысяч зеленых! А вот в потайном кармане пиджака портмоне «Bvlgari». Как вы думаете, сколько стоит этот элегантный кусочек натуральной кожи? Четыреста семьдесят долларов. А вот моя гордость! Отделение для рубашек. Знаете, сколько у меня рубашек? Тысяча девяносто пять!!! А знаете почему? Я могу в течение трех лет каждый день надевать новую рубашку. И никто не увидит меня в одной и той же! Но при этом у меня нет ни одной рубашки ценой меньше трехсот баксов!

Он показал и другие сокровища: запонки от «Chopard», которые стоили почти десять тысяч долларов, галстук от «Вгіопі» за двести пятьдесят зеленых, зажим для него же от «Patek Phillippe», платиновый, с бриллиантом за пять тысяч… И так далее, и тому подобное.

— Спасибо, что не стали демонстрировать нижнее белье! — с иронией заметила Вера.

— Могу похвастать! — не понял Чабанов. — У меня даже трусы от «Вгіопі», самые дорогие трусы в этом городе.

— Надо же! Какая драгоценная упаковка для чиновных органов!

— Вы завидуете, — осклабился Чабанов.

— Ага! В сладких девичьих снах будут сниться ваши трусы «Вгіопі». Уж теперь-то до меня, до тупой, дошло наконец, в чем смысл жизни!

Вера решительно вышла из этого вещевого рая на террасу. Чиновник не спеша последовал за ней.

Ей хотелось поскорей уйти. Но оставалось еще кое-что.

— Ваша идея-фикс мне понятна. Скажите, Витольд Дмитрия, а картины или скульптуры есть в вашем доме?

— Нет. Зачем? Мне достаточно возиться со всем этим на работе.

— Не понимаю. Вы окружаете себя красивыми стильными предметами, одеждой самых известных мировых брендов. Почему же у вас нет произведений искусства? Это странно. Мне казалось, ваш дом должен ломиться от предметов изобразительного искусства. А у вас стены пустые. Почему?

— Вот ведь как получается. Вы — опытный психотерапевт, а элементарных вещей не понимаете! — В голосе чиновника сквозило торжество. — Как бы вам объяснить попонятней… Станет гинеколог тащить в дом кресло, на котором пациенток своих смотрит? Нет. Станет кузнец тащить домой наковальню? Тоже нет. Картинки там всякие, статуэтки — для меня лишь инструмент для получения прибыли. Не более. Говорю вам начистоту, не вижу я в них никакой красоты. Не волнуют они меня, вот что я вам скажу! Не знаю, да и не интересно мне, что за фишка в этой старой пачкотне. Даже фотография в журнале — и то бывает занятная. А картинки, да еще на сюжеты из этих древних мифов или на тему Библии, честно признаюсь — ничего я в них не понимаю. И не чувствую никакого священного трепета! Одним словом, не греют они меня. Поняли?

— Вот теперь поняла! — кивнула головой Лученко. — Теперь все ясно.