Шпага Софийского дома

— Конечно! — Гришаня и рад стараться: — Вон, смотри прямо, видишь, Олег Иваныч, степенной помост. Да не туда смотришь, там Вечевая башня… Во-о-он, куда люди поднимаются… кирпичный… Вон, в кресла уселись… То — Господа, Совет Господ. Немцы герренсратом кличут. Еще «Сотней золотых поясов» называют, а по-нашему, по-новгородски, так Господа будет. Посадники, тысяцкие, бояре. А вот, в центре — нынешний посадник, степенной. Рядом — в красном кафтане — тысяцкий… ополчением командует. Не, не с черной бородой. С черной бородой — то купеческий староста, он туда ненадолго зашел, сейчас спустится. Женщина? Какая женщина? А… То Борецкая, Марфа. Боярыня, бывшего посадника вдова, Исаака Андреевича. Рядом с ней, видишь, красивый такой, в зеленом плаще — боярин Ставр. Ставр Илекович, знатнейший боярин, через год, может, посадником будет. Если выберут. Впрочем — могут и не выбрать. Лют, говорят, боярин, да на расправу крут. А вон левее, то…

Частью и раньше знал, а частью — из рассказа Гришани уразумел Олег Иваныч, что городское вече собирается не часто, а по важным причинам. Типа войны, мира и выборов. До выборов вроде было еще рано, значит, оставалась внешняя политика. Рассудив так, Олег Иваныч не ошибся. Яростные речи выступающих в основном касались Пскова. Ораторы один за другим ругали нахальных псковичей, нагло кинувших в поруб новгородских купцов. О том, что в Софийской темнице тоже томилось несколько псковских жителей (о чем Олегу шепотом поведал Гришаня), как-то умалчивалось. Может, не знали, а скорее всего — говорить не хотели, не до того было. И в самом деле! Псковичи уж до того распоясались, что не захотели признавать владыку новгородского — архиепископа Иону. В симонии обвинили. Что это за слово такое, Олег Иваныч не знал, и поначалу подумал, что — педофилия или гомосексуализм. Потом спросил у Гришани. Оказалось — обычное взяточничество да расхищение местной госсобственности. Всего-то! Однако против Пскова речи лились одна гневливей другой. Видно, новгородцы обиделись крепко. Покончив со Псковом (что за решение приняли, Олег не уследил — задумался, да и вообще, тут все так орали, словно резаные!), принялись за Москву. За московитского князя Ивана. Что, дескать, руки у него больно загребущие, на новгородские вольности зарится, Ялжебицкий договор, что с отцом его, Василием Темным, заключен был, ни во что не ставит, Вологду своей взаправду считает, не новгородской. В общем, тот еще фрукт, этот московский князь Иван. Может, сдружиться супротив него с Ливонским орденом да Казимиром Литовским? Тут мнения собравшихся разделились, причем на степенном помосте все было тихо-мирно, никто особенно ни за кого не выступал, так только, щеки надували, а вот на площади, где собрался народишко попроще, долго не думали. Сторонники Москвы против «казимирских» затеяли хорошую драку — Олег с Гришаней еле успели убраться за церковь от греха подальше. Ну их в баню, в реку еще сроют — с них станется, с политиков хреновых! Примерно треть собравшихся деловито ушла на мост — драться. Со стороны Волхова доносились крики, а здесь, на площади, стало значительно спокойнее. Настолько спокойнее, что вернувшийся на свое место Олег хорошо слышал выступление боярина Ставра — по словам Гришани — крупного новгородского олигарха, вот уже третий раз подряд безуспешно баллотирующегося на должность посадника. Не везло что-то боярину на выборах, хоть и деньги были — то ли пиар-кампанию как следует не продумал, поленился, то ли соперники уж больно ушлые попались. Скорее — последнее. Сам боярин Олегу Иванычу понравился — высокий, красивый, с приятным лицом и небольшой светлой бородкой. Одет неброско, но дорого — темно-зеленый плащ из аксамита, кафтан черного бархата, красные сафьяновые сапоги. Свою предвыборную речь Ставр построил грамотно — сначала произнес несколько общих фраз на тему внешней политики, поругал псковичей, Казимира и московского князя, потом перешел к более насущным проблемам. Напомнил жителям Неревского конца о том, что их мостовая не ремонтировалась аж с 1236 года, и это несмотря на все обещания городских властей, а уж он-то, боярин Ставр, эту мостовую враз починит — уж и лес привезен, на Ивановском вымоле лежит, сохнет, неверующие могут хоть сейчас сходить и убедиться. Кроме того, жителям Неревского конца (видимо, они пока и составляли основу электората боярина) был обещан водопровод из деревянных труб и дождевая канализация. Все обещания Ставра — как, впрочем, и его политических конкурентов — были весьма конкретны — пустых слов, типа «молодым — работу, старикам — заботу», слышно не было. Или сам боярин был такой умный, или его спичрайтеры. В общем, общался с электоратом боярин Ставр очень толково. Олегу понравилось.