Шпага Суворова

Много раз он попадал в опасные переделки, выполняя поручения командования.

Но всякий раз его спасали необычайное хладнокровие и могучая сила. Не один фашистский состав полетел под откос от рук лучшего подрывника партизанского отряда!

На параде войск в Киеве, после освобождения города от захватчиков, сам командующий фронтом вручил пасечнику орден и перед всеми войсками пожал старику руку.

Вернувшись после войны в родной колхоз, пасечник, как в былые годы Иван Станчук, часто приходил к криницам и любовался леском, окружавшим колодцы. Пасечник думал:

«Хорошо бы здесь памятник поставить в честь наших побед над захватчиками, а заодно и Суворова вспомянуть.

Хорошо бы здесь и скамейки под деревьями расставить. Придут колхозники после работы, сядут, отдохнут, на памятник поглядят».

Пасечник был не одинок в своем отношении к знаменитому полководцу. Суворов оставил и здесь глубокую память в народе.

Об этом можно было судить по тому, с каким желанием колхозники Тимановки взялись за установку памятника-обелиска на месте суворовского лагеря, где, по преданию, фельдмаршал копал колодец.

Правда, они не сразу могли приступить к работе. Пока хлопотали о памятнике, прошло два года. В 1949 году мне удалось снова побывать в Тимановке и увидеть, как колхозники устанавливали этот памятник.

Много дней я провел подле колодцев с группой колхозников и видел, с каким увлечением они работали. Особенно памятны мне каменщики и столяры прекрасные мастера.

Одного звали Микола Бибич. Это был крупный ростом мужчина, лет тридцати от роду, с шапкой каштановых волос на голове. Он владел своим ремеслом, как художник кистью. Товарищи понимали его с полуслова. Нельзя было не залюбоваться, когда он клал фундамент — ловко да быстро. Второго звали Петро Грецюк. Все горело в его руках, ему не успевали подносить материал.

— Давай, давай, Карпо! Поворачивайся! — то и дело говорил он своему помощнику, парню расторопному, молодому, но едва поспевавшему за бригадиром.

Микола Бибич и Петро Грецюк слыли старыми друзьями.

Дружба меж ними началась еще в молодости. В 1941 году, во время войны, они оба попали в одну и ту же минометную роту, да так и прошли с нею до самого Берлина.

И медали за доблесть и геройство дали им одинаковые, и орденами Красной Звезды наградили Петра и Миколу, и орден Славы висел на груди и у того и у другого.

Еще больше сблизила их фронтовая жизнь; навеки стали они друзьями. Вместе домой пришли, вместе колхоз стали поднимать.

Вскоре кладку фундамента закончили.

Оставалось последнее — установить конусообразный гранитный обелиск весом в тонну.

Дело оказалось нелегким. Все работы выполнялись вручную. Механизмов не было никаких.

Два раза втаскивали граненый обелиск на подставку, и оба раза он срывался.

Наконец его установили, но он покачнулся и стал клониться книзу.

Ахнули рабочие, обхватили его, держат, а он скользит, вот-вот свалится, придавит кого-нибудь.

Увидел это пасечник, быстро подошел к обелиску, подставил спину и крикнул каменщикам:

— Закрепляй! Живее!

Замерли мы. Глядим — остановился обелиск.

— Крепи быстрей! — снова крикнул пасечник.

Мигом укрепили канаты, заработал ворот. Обелиск качнулся и стал на место. А пасечник стоял, расправив плечи, словно ждал, что обелиск снова опустится на его спину. Капли пота выступили у него на лбу.

— Готово! Стал! — крикнули хором колхозники.

Пасечник шагнул в сторону от обелиска. Все смотрели на него с восхищением.

— И откуда у человека такая сила? — сказал кто-то.

А пасечник уже прилаживал к обелиску заготовленную ранее надпись:

СУВОРОВСКИЕ КОЛОДЦЫ

ВЫКОПАЛИ НАШИ ПРАДЕДЫ — СУВОРОВСКИЕ СОЛДАТЫ

В 1797 ГОДУ

УСТАНОВИЛИ ПАМЯТНИК ИХ ПРАВНУКИ

В 1949 ГОДУ