Шпана

Теперь к трактиру Рукомойникова, он тут недалеко совсем… трактир ещё не был закрыт, оттуда доносились развесёлые звуки органа и временами кричали что-то. Ну значит подождём и здесь, нам не к спеху… час пришлось ожидать в ближайшем дворе, который был один в один, как предыдущий, только что поленницы дров не имелось. Сначала из трактира вышли последние посетители, горланившие песню про Стеньку Разина, под ручку с девицами явно сниженной социальной ответственности, а затем и сам Спиридоша пожаловал – я ещё удивился, почему работников его ни одного нет, сам что ли всем занимается? Или они через чёрный ход ушли? Ну ладно, это не главное, а главное то, что эта гнида вот она, перед глазами и сейчас мы с ней, гнидой, побеседуем по душам.

Спиридон пошёл покачивающейся походкой в обратном направлении, к мостам… ну да, он же где-то на Благовещенке ведь живёт, значит домой. Я последовал за ним, а через сотню метров, вот представьте себе, он завернул в тот же самый двор, где я недавно Данилыча уложил, бывают же такие совпадения в жизни. И зашёл он туда за тем же самым, освободить мочевой пузырь – ну значит судьба у тебя такая, Спиридоша…

Говорить с ним я не стал, всадил те же самые две пули сразу и одну потом, пока он не обнаружил валяющегося здесь городового, положил рядом вторую кошку, слово «Сулейка» писать не стал уж, хватит одного раза, а потом выскользнул на улицу, огляделся, всё тихо-спокойно, и почесал обратно к себе, в конец Благовещенки. Сказать, что я был спокоен, нельзя конечно было, но и не взвинчен – всё прошло на удивление гладко, теперь будем ждать дальнейшего развития событий. Возле дома сначала перепрятал мешок с кошками, чтобы если обнаружили, к нам это никак не отнесли бы, а потом долго и тщательно отмывался от кошачьего запаха в реке, вроде получилось.

А перед тем, как лечь спать, немного поразмышлял и загрустил – всё это конечно прекрасно и замечательно, но денег в кармане что-то никак не прибавляется… надумал, кстати, посреди этих мрачных помыслов одну полезную штуку, завтра прямо с утра и применить решил. А утром слазил на чердак и покопался в сундуке, который там в углу стоял весь в пыли, в прошлый раз народ его как-то стороной обошёл, а я заметил там кое-что полезное. Вытащил на свет божий это полезное и разбудил Лёху.

– Значится так, дорогой ты мой братец, – сказал я ему с расстановкой, чтобы лучше усвоил, – с сегодняшнего дня рыбу покупать прекращаем, а начинаем её ловить. Вон река в трёх шагах от нас течёт, а там этой рыбы должно быть немеряно.

– Так удочки ж нужны или эти… неводы, – растерянно отвечал брат, – как же без них-то, голыми руками много не наловишь…

– Удочки сломаете вон в той роще, – и я показал в сторону оврага, – червей накопаете прямо возле крыльца, а крючки и грузила вот.

И я передал ему по две штуки того и другого, старые и заржавленные, но вполне работоспособные на мой взгляд.

– Рыбу-то мы в детстве ловили, не помнишь что ли? – наугад сказал я и попал.

– Да помню я, помню, – отозвался брат, – батя учил… только ничё у нас тогда не получилось.

– Это потому что цели не было – родители всё одно чем-нито накормили бы, даже если б мы не поймали ничего, а щас цель есть. Не принесёшь рыбы, голодным будешь ходить, деньги у меня закончились.

– Ладно, давай сюда свои крючки, – нехотя согласился Лёха, – попробуем. А ты чё делать будешь?

– Пойду на тот берег, потолкаюсь в народе, есть у меня одно дельце, надо бы сёдни обстряпать… тогда мож и денег в кармане прибавится.

И я оставил брата с крючками и грузилами в руках, а сам подался на ярмарку, людей посмотреть и себя показать. Услыхал обрывки разговоров про Сулейку и пророчества Серафима, а о вчерашних убийствах пока молчок был. Неожиданно из-за какого-то угла очередного павильона вывернулся Ванька Чижик, весь суровый и напряжённый, с засунутыми глубоко в карманы руками.

– Слышь, ты, – сказал он, сплюнув в сторону, – Пахом или как тя там… разговор есть.

– Здороваться тебя не учили что ли? – поинтересовался я.

– Здорово, Пахом, – поправился он.

– Ну привет тебе, Чижик. Раз есть разговор, значит надо поговорить – здесь будем или пойдём куда?

– Туда вот, – и он мотнул головой в сторону Бетанкуровского канала.

Отошли к каналу, там под одним из мостиков через него было укромное местечко, туда мы и спустились, присев на прохладные камни.

– Шнырь с Ножиком передают, что у тя три дня осталось, если не принесёшь стольник через три дня, горько пожалеешь, сказали тебе передать…

– Слушай, Чижик… а почему тебя, кстати, Чижиком прозвали, не знаешь? – решил я маленько потянуть время.

– В детстве ловил их, – угрюмо пояснил тот.

– А зачем?

– Чтобы съесть, зачем ещё? Ты от ответа-то не увиливай, что там с деньгами?

– С деньгами всё хорошо, – пошутил я, – вот без денег плохо.

И, видя непонимающий взгляд Чижика, тут же продолжил:

– А паханам своим передай, что я со вчерашнего дня под Сулейкой хожу, слышал наверно про такого? Так что если они какую предъяву мне выкатить хотят, то все стрелки на него переводятся.

Чижик довольно сильно напрягся, а потом всё же выдавил из себя: