Шпана

Остальное он мне на ухо прошептал, спросил, хорошо ли я всё усвоил, после чего растаял в воздухе, как будто и никогда здесь не был. Ну а я чего… я пожал плечами, после чего уснул крепким сном.

Утром сначала завтрак принесли, баланду какую-то в миске плюс кусок хлеба, я это есть не смог. Потом вызвали на допрос Ваньку Чижика, с него он не вернулся, а дальше уж моё имя выкрикнули и провели к следователю. Что это следователь, он мне сам сказал, Илларион Прокофьичем назвался.

– Ты свободен, – сказал он мне, – подпиши вот протокол. Писать-то умеешь?

И протянул мне бумажку, которую я мельком проглядел по диагонали – ничего там страшного не было, кроме того, что Потапов Александр выпускается из следственного изолятора за отстутствием состава преступления. Подписал, мне не жалко.

А дальше надзиратель доставил меня к входной двери и пинком под зад вышвырнул на улицу, полную солнечного света и гуляющего народа. Я даже не обиделся на пинок, только задумался – что ж такого сделал Сулейка, что с меня так быстро все обвинения сняли-то?

Всё выяснилось через полчаса, когда я вернулся в свою мастерскую – Лёха поведал мне, что этой ночью застрелили одного из сыновей Башкирова, Виктора. А на месте убийства нашли дохлую кошку, такие дела. А раз я в это время сидел в кутузке, то сделать этого никак не мог, такие дела. Повздыхал и принялся за рисование линии производства макаронных изделий.

– Да, Лёха, – вспомнил я о словах Сулейки, – ты особо не расслабляйся, после ужина пойдём на дело. Не, наганы не потребуются, а вот лопата с киркой очень даже.

Детали для макаронного монстра я на автопилоте как-то рисовал уже, парочку отдал апостолам, чтобы начали точить, а сам больше думал о таинственном третьем кладе атамана – что он туда засунул, почему сначала запрещал в него соваться, а потом вдруг в приказном порядке потребовал? Сам факт того, что я разговариваю и получаю приказы от давно покойного Сулейки, почему-то мой организм не волновал… ну умер, бывает, теперь вот из астрала начал вещать, чего такого-то…

А между тем прибежал приказчик Фрол, весьма взволнованный и тяжело дышащий, и поволок меня на рандеву с большим боссом. Я беспрекословно поплёлся за ним.

– Горе у него, – сообщил мне по дороге Фрол. – Сына убили. Этой ночью и убили.

– Которого? – спросил я, чтобы не молчать, – у него же кажется два сына было.

– Виктора. Николай живой-здоровый, слава те господи, – перекрестился Фрол.

– А от меня-то что Матвей Емельянычу надо? – поинтересовался я.

– А я не знаю, – честно признался он, – но что-то надо, причём очень срочно.

Меня мигом запихнули в кабинет хозяина мельницы, ни секунды не задержав в приёмной. Там Матвей кивнул Фролу обратно на дверь, можешь быть свободен, мол, тот тут же и испарился, оставив меня одного на съедение.

– Слышал про моё горе? – спросил Матвей.

– Так точно, ваше превосходительство, – на всякий случай преувеличил я его должность. – Весь город, почитай, про это слышал. Приношу свои соболезнования.

^{(группа лиц, осуждённых за разбойные нападения, примерно 1885 год)}

– Можешь подтереться своими соболезнованиями, – грубо, но в общем справедливо поставил он меня на место. – Мне нужен тот, кто убил моего сына. Я слышал, что ты как-то замешан в этом деле, это правда?

– Помилуйте, Матвей Емельяныч, – взмолился я, – как я могу быть замешан, если всю ночь в городской каталажке провёл. Могу десять свидетелей привести.

– Не нужны мне твои свидетели, мне убийца нужен. Как ты с Серафимом связан, давай рассказывай без утайки.

И он сел наконец на своё кресло, а мне знаком предложил садиться напротив. Я сбивчиво, но достаточно подробно рассказал про мои контакты с Серафимом, не всё конечно, но про дохлых кошек и явление Сулейки народу упомянул.

– Не верю я в эти басни, – наконец нарушил молчание Матвей, – нету давно никого Сулейки, я сам его труп видел в морге. Кто-то под него работает. В общем так, Саня… даю тебе срок сутки…

Я отчаянно засигнализировал с своего места, что это маловато, тогда он поправился.

– Хорошо, двое суток тебе даю – послезавтра не позднее полудня предоставишь мне убийцу, живым или мёртвым, это неважно, и доказательства, что это он моего сына убил, тогда щедро награжу тебя и твою кампанию. А не сдюжишь, тогда не обессудь…

Мне он, короче говоря, самому предоставил нафантазировать, что со мной будет в случае негативного развития событий… я и нафантазировал в меру своих сил, получилось не очень здорово.

– Я всё уяснил, Матвей Емельяныч, – сказал я, скромно потупив взор, – только мне бы хотя бы немного в курс дела войти, я ж в тюряге сидел и подробностей случившегося не знаю.

– Фрол всё тебе расскажет и покажет, иди к нему, а я думать буду.

Вышел обратно через приёмную и спустился к Фролу, думая по дороге – вот тебе, бабушка, и макаронный монстр. Вот тебе, дедушка, и третий таинственный клад Сулейки. Будешь теперь ты, Саня, работать местечковым Шерлоком Холмсом по полставки.