Шпана и первая любовь 1

Она и так успела с пяти лет настрадаться душою и сердцем. Даже сейчас по прошествии времени она не так уж редко плачет по ночам.

Когда-то произошла беда.

Хлопнула входная дверь, Оля вздрогнула. А вдруг Савах зашёл? Услышав за дверью ванной комнаты пьяные голоса матери и отца, она успокоилась.

«Как мог Вахнин войти? Глупая, – ругала себя Ольга, улыбнулась. – Это мои дорогие!»

Родители Оли – тихие пьяницы. Каждый день после работы – мать на ткацкой фабрике, отец токарем на заводе – они где-то по дороге встречались, вместе приходили домой, варили самогон. Или покупали водку и распивали одну бутылочку. По выходным – напивались до упаду. В понедельник похмелялись строго по сто грамм, потом шли на работу. Так и текла их жизнь, похожая на засохший репейный куст на замусоренном пустыре.

«Мама и папа, я всё равно вас люблю. Когда произошла беда и их жизнь… Солнце выжгло радость, святая вода окропила чернильной грязью, день внёс вечный туман, ночь спрятала луну и звёзды, судьба жестоко надсмеялась, а бог влепил пощёчину. – Слёзы жалости стекли по щекам Оли. – Лишь смерть обняла с любовью».

Глава 5

На следующее утро Данила, укутавшись в одеяло, решал: идти в школу или пойти на хатку? Он был зол на Филата и ещё больше зол на Ольгу. Он не понимал, как она могла так поступить: предложила проводить, а пошла с его лучшим другом. Шпана вскочил с кровати, решив, что пойдёт в школу и всё выяснит.

В коридоре перед классом Данила холодно поздоровался с Филатом. Сергей не обратил внимания на недружелюбное приветствие, «наехал» на него – почему вчера ничего не сказал, куда-то свалил. Сявка, как и ожидалось, получил пару смачных пинков по пятой точке и был прощён.

Прозвенел звонок на урок. Ученики стояли возле закрытой двери класса, ждали, когда придёт Антонина Григорьевна. Данила взглянул на отдельно стоящую от мальчишек кучку девчонок и встретил осуждающий Ольгин взгляд. Его это просто взбеленило! Да ни черта не просто: он готов был схватить парту и в неё запустить! Ничего себе, она ещё недовольно или даже обиженно на него зыркает. Шпана мотнул головой в сторону, чтобы Ольга отошла. Они зашли за угол к женскому туалету.

– Ничего не хочешь мне сказать? – Нервничая Данила подрагивал коленом.

– Я? Это ты обещал проводить, а сам как сквозь землю провалился. Я все глаза сломала, выискивая тебя в классе и на переменке.

– Во-первых, я никуда не проваливался. Могла и догадаться, что мне нужно было отделаться от Филата. Иначе он бы прогнал свою политику, что друга… из-за бабы… бросать… променять… И ты это прекрасно знаешь. Во-вторых – я ждал тебя три урока за заборами, а после хотел… Короче, видел, как ты с Филатом пошла. Лихо ты переметнулась. Знаешь после этого как тебя называть следует?

Ольга выслушала Данилу, широко раскрыла умоляющие виноватые глаза, из стороны в сторону часто закачала головой.

– Подожди. Не обзывай меня никак! – вскрикнула отчаянным голосом Оля. Она собиралась объяснить, почему хотела, чтобы кто-то её проводил. Но, подумав: получалось, что ей действительно всё равно, кто проводит – Шпана или Филат, а он просто оказался первым, сидя с ней за одной партой, – Ольга решила не говорить огорчённому Даниле правду. – Даня, пожалуйста.

– Что, пожалуйста! Да иди ты. – Данила стукнул ладонью в стену, развернулся и быстрой походкой направился к лестнице, чтобы спуститься в подвал. Он решил не идти на алгебру, а прийти на второй урок – геометрию, чтобы меньше сидеть с Ольгой за одной партой.

– Данила, постой, пожалуйста! – Оля побежала следом.

Шпана, не обращая внимания на жалобный голос, спустился в подвал к раздевалке, сел на один из стульев, расположившихся вдоль стены. Ольга подошла тихими шажками. Она приложила ладони к надутым щекам Данилы, потянула вверх. Шпана повиновался, вытянулся в полный рост. Оля кинулась ему на шею и усыпала поцелуями. Она едва не выпалила, что его любит: но это он, он! должен такое сказать. Данила опешил от такого неистового потока поцелуев, по коже прошла томная дрожь. Он млел как самый последний ленивец от лени, верхние веки опали от нежности девичьих губ. Тело расслабилось, таяло, размягчалось, становилось слизняком, поверившим искренности такой горячности и страстности. И вновь подстрекатель, сидевший в голове, предположил: «Пацан, а что, если девчонка вчера в подъезде так же расцеловывала твоего лучшего друга, Филата? Тебе ни грамма не кажется, что они слишком долго пребывали вместе?»

Данила собрался с волей – попробуй тут оторваться от невероятно нежных, приятно-манящих сладких губ! – отпихнул Ольгу и бегом поднялся по лестнице, ведущей к выходу из школы. За происходящим из дальнего угла наблюдал Сергей. Он с грустью опустил глаза, развернулся и поспешил подняться в класс, чтобы Оля не увидела его тоску.

***

На урок геометрии Шпана вошёл через пять минут после звонка.

– Разве алгебра твоему миру не нужна? – полюбопытствовала классная руководительница.

– Извините, проспал, – проворчал Данила.