Шпана на вес золота

– Гражданин, то есть гражданка лейтенант, тут ведь как было-то…

Она жестом приказала замолчать:

– Говорить будешь, когда спрошу. А сейчас я повторяю: зачем крадешь, если деньги есть?

– Да не хотел я! Оно само как-то получилось. Мы сапоги ехали покупать.

– Ну а человеку нос разбил зачем?

– Я случайно… рука соскочила.

– Ах, соскочила. И сапоги сами в руки прыгнули. Ну а деньги, что при вас, – ворованные?

– Нет, – твердо заявил Пельмень, – наши деньги, заработанные.

Лейтенант строго спросила:

– А работать, стало быть, умеете?

– Умеем, умеем, еще как умеем! Ну, там огород вскопать-прополоть, – встрял Яшка, но, поймав суровый начальственный взгляд, послушно кивнул и замолчал.

– Ох, что же делать-то с вами? Вот иной раз и пожалеешь, что не немцы мы, не фашисты. У них все железно: если кто-то даже кусок сахару украл, то дальше уже не остановится, будет по жизни вором. У нас вот в законе проводят различие – маленький вор, большой, а немцы сразу стреляли, не спрашивали. А то и просто замуруют в доме каком, и сиди, помирай с голоду, раз вор. Это если у немца украл. А у своего – это еще хуже. Нет?

Пацаны молчали.

– Ладно. В общем, слушайте. Ваше счастье, пострадавший отказывается заявление писать, жалеет вас, дураков. Ну и мне вас не за что судить. Не стану я вас ни в какой распределитель отправлять, там и так места нет, но вы зарубите себе на носу: вор всегда ворует не для прибыли, а для гибели. Или завязывайте наглухо, или сгниете в тюрьме, как крысы. Все понятно? Свободны.

– Как? – переспросил Яшка. – Совсем?

– Пока да, а там уж от вас зависит – совсем или до времени! А ну марш отсюда, пока я не передумала.

Ошеломленные, они встали и поспешили к двери. Но стоило взяться за ручку, как лейтенант скомандовала:

– Стоять.

Пельмень облился ледяным потом. Яшка, судя по всему, тоже: «Неужто передумала?»

– Номер ноги какой?

– С-сорок первый, – пролепетал Андрюха.

– Бугай, – порывшись в шкафу, она достала оттуда пару кирзачей:

– На2 вот. Остались от товарища одного.

– Мне? – глупо переспросил Пельмень.

– Ну а кому же? – рассердилась лейтенант. – И имей в виду: человек погиб при исполнении! Не позорь его память.

– Спасибо, – промямлил Андрюха и, прижав подарок к груди, потащился к выходу. Яшка неловко поклонился и пошел за ним следом.

22

Получилось так, что мастера срочно вызвали куда-то на предприятие, в итоге удалось освободиться пораньше. Вместе с Олей «попасли молодняк», распределив обязанности по-братски: она умничала с девчонками, Колька, тряхнув стариной, играл с пацанятами в футбол.

На этот раз в их «лагере» прибыло, Светка заявилась не одна, а с Соней:

– В саду карантинт, – пояснила она.

– Карантин, – поправила Оля, – и чего?

– Тетка Наталья попросила присмотреть. А чего ребенку одному копошиться во дворе? – рассудительно пояснила Светка. – Я и привела.

– А что мама скажет?

– Ничего, – подала голос Соня, – она и не заметит.

Оля удивилась, но виду не подала.

Серьезная Сонька влилась в коллектив в роли живой куклы, поскольку была самой крошечной и, несмотря на серьезность и надутые щечки, просто красоткой: глазищи на пол-лица, вздернутый носик, пшеничные волосы. Девчонки, слушая вполуха то, что читала Оля (положенный по программе Тургенев), плели из Сониных кудряшек причудливые косички, украшая их венками, совали сахар и конфеты – это ребенок воспринимал с восторгом.

– «…и тупо смотрела на нас, проворно жуя длинную траву, и, снова опускаясь, тотчас скрывалась. Только слышно было, как она продолжала жевать и отфыркивалась…» Соня, а что скажет мама? – поинтересовалась Оля скорее для очистки педагогической совести.

Соня повторила:

– Ничего. Не заметит.

«Чем это она таким занята, что не заметит? Такая-то наседка… неужели выполняет мамины распоряжения? Вряд ли, мама говорит – задерживает Наталья очередную сдачу, уже напоминали, а она мямлит чего-то».

Оля продолжила чтение, краем глаза контролируя «мужскую» половину.

Колька, позабыв о том, что он взрослый, рабочий человек, носился среди мелкоты и, по всему было видать, чувствовал себя превосходно. Стучать в одни ворота наскучило, поэтому возникла идея сыграть пять на пять. Долго препирались, к кому в команду пойдет Колька, поэтому пришлось несолоно хлебавши пойти ему в судьи.

Обозначив кирпичами ворота, начали игру. Тактика, которую наскоро обсудили перед игрой, – бежим, бьем, забиваем, – полностью себя оправдывала. Надо полагать, кое-кто из ребят проштудировал «Вратаря республики», и потому то и дело отрабатывали описанный там финт с перепрыгиванием через мяч и передачей его пяткой под удар партнеру. Вот, оказывается, зачем они книжки читают.