Шпаргалка для грабителей

– А его жене еще трудней, – засмеялся Алешка. И не стал больше мучить бедного майора. – У этого Кистинтина есть шеф. Этого шефа зовут Гера. Герасим Андреич. Это ваш любимый криминальный авторитет Пасюк. И ему, дураку, приспичило украсть чертежи лебединых перьев. Полетать ему захотелось. Над головой нашей славной милиции. – И тут Алешка серьезно добавил: – Смотрите, как бы он оттуда, с этой высоты, на голову вам не плюнул.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво и удрученно проговорил майор Шишкин, – не знаю: сочувствовать полковнику Оболенскому и его супруге или завидовать им.

Мне стало жалко майора. И я поспешил его поддержать:

– Ничего, товарищ майор, не расстраивайтесь. Вы молодой, у вас еще все впереди. Вот вы женитесь на ком-нибудь и у вас тоже будут дети...

– Дети доктора Ватсона, – перебил меня Алешка. – А если вы на Олечке не женитесь, мы с Димкой вас заморозим. И в витрине поставим.

Словом, расстались мы у подъезда нашей гостиницы еще большими друзьями. Майор нажал кнопку звонка и держал на ней палец до тех пор, пока за дверным стеклом не появилось рыжее заспанное лицо Геныча.

Он вовсю зевал и отрицательно размахивал руками: «Местов нет!»

– Милиция! – сказал ему Шишкин.

Дверь распахнулась, Шишкин пропустил нас вперед.

Геныч снова зевнул, отступил на шаг:

– Что ж вы, молодые люди, все туда-сюда. – Научился.

Алешка в дверях распорядился:

– Товарищ майор, вы не забудьте товарища Олю проводить до дома, время позднее.

– А то без тебя бы я не догадался, – немного обиделся Шишкин. – Папе – привет.

– Когда проснется, – пообещал Алешка.

– А ты уверен, что он спит? – И майор Шишкин растворился в угасающем лунном свете. Под сонный шорох лип.

Мы на цыпочках вошли в свой «угловой люкс» и прислушались. Папа спал. Мы быстренько разделись и нырнули под одеяла. С приятным чувством – день выдался неплохой и ночь была удачная. Я сразу же стал погружаться в пучину сна, но Лешка меня из этой пучины выдернул, как репку из грядки.

– Дим, знаешь, что я тебе хотел сказать? – Конечно, я не знал. – Когда я был маленьким, я часто смотрел на себя в зеркало и думал: каким бы я ни за что не хотел бы быть.

– Ну, – промычал я в подушку.

– Разные, Дим, детские мысли приходили в мою голову. Я ни за что не хотел бы быть девчонкой.

– Почему? – Мне стало интересно.

– Потому что, Дим, им труднее живется, чем нам. Когда они маленькие, еще терпимо. А потом? Потом пойдут мужья, дети, магазины, готовки всякие, стирки, уборки, да еще и на работу надо ходить.

– Что еще? – спросил я.

– Не хотел бы быть нечестным. Все время врать, Дим, это очень трудно. Разве все запомнишь, что наврал? Еще, Дим, очень плохо живется, когда кому-нибудь завидуешь. Не хотел бы быть беззубым и лысым...

– Ну, до этого тебе еще далеко, – успокоил его я.

– ...но самое главное, Дим, я бы не хотел быть жадиной. Я один раз немного побыл, мне не понравилось. Это, Дим, очень давно было, еще в детском саду. Костик у меня попросил машинку, которую тетя Наташа из Англии привезла, а мне жалко стало. А потом стало жалко Костика. И я машинку ему отдал. Знаешь, как жалко было! Но я как посмотрю, какой он счастливый с этой машинкой, мне, Дим, так радостно становилось! Папа у нас тоже умеет подарки делать. Один раз, Дим, мама его спросила: «Отец, а как ты угадываешь, кому какой подарок понравится?» Папа, знаешь, что сказал? «Очень просто. Если жалко дарить, значит, подарок хороший!» Здорово, да, Дим?

Я понял, к чему весь этот разговор. И еще я понял, что Алешке уже недалеко до лысины. Если уж не по годам, то по уму – точно.

Глава IX Отдых на берегу реки

 Уснули мы здорово. Прямо как провалились. И разбудил нас не солнечный луч на полу комнаты, не утренний птичий щебет в тенистых кронах лип и даже не голод в пустых животах. Нас разбудил какой-то сердитый стук. Это стучал в свою дверь папа – вчера мы забыли его отпереть.

Алешка вынырнул из-под одеяла, прошлепал босыми ногами к двери, повернул ключ (не открывая глаз), снова нырнул под одеяло и недовольно проворчал, отворачиваясь к стенке:

– Что ты запираешься, пап? Вампиров боишься?

Папа ничего не ответил, сердито прошел в санчик и зашумел там водой.

А когда мы по-настоящему проснулись, его уже не было в номере – уехал на работу.

– Раз так, – сказал Алешка, – то мы с тобой сегодня отдыхаем.

Какая тут логика, не знаю. Знаю только, что Алешка никогда ничего не делает просто так. Он как-то умеет не только решать неожиданные задачи, но и жить наперед. Как будто он всех, кто рядом, просчитывает. И когда он сказал, что мы идем на рыбалку, мне сразу стало ясно, что ловить на реке мы будем, конечно, не рыбу.

Мы собрали удочки, намяли для наживки черный хлеб, взяли с собой бутылку воды и зашагали под липами к реке.

– Дим, я тебя предупреждаю: если наловим много рыбы, отнесем ее Максимычу. Он нам сварит ухи и еще целую сковороду рыбы нажарит.

Главное здесь не уха и не жаренка, а главное здесь – «нам»!

Утро вообще-то уже близилось к полудню. Солнце пекло будь здоров, на небе – ни облачка, на земле – ни ветерка.

– Не будет клева, – сказал я. – Жарко.