Шпаргалка для ленивых любителей истории – 3. Короли и королевы Франции, 1498-1848 гг. [Литрес]

Оставим пока короля пребывать в Версале в тоске и унынии (еще примерно полтора месяца) и посмотрим, что происходит на семейном фронте. Уж коль королеве удалось в 1778 году забеременеть, то, наверное, и детки пошли?

Ага, пошли. В 1778 году родилась девочка, Мария Тереза. В 1781 году на свет появился Людовик Жозеф Ксавье Франсуа. О, радость! У Франции есть дофин! Но мальчишечка умер в возрасте семи лет, заразился чем-то инфекционным от товарища по играм, сына своей кормилицы. Причем умер 4 июня 1789 года, как раз в разгар разборок с третьим сословием. Понятно, что Людовик Шестнадцатый, и без того не больно-то решительный и твердый, был убит горем, скорбел по сыну-первенцу, потому и неудивительно, что не смог вовремя предпринять правильные шаги.

В 1785 году Мария-Антуанетта порадовала супруга еще одним сыном, которого назвали Людовик Карл (Луи Шарль).

В 1786 году родилась София Елена Беатриса, прожила всего около года и умерла от туберкулеза.

Итого ко времени революции 1789 года у Людовика Шестнадцатого имелись дочь Мария Тереза десяти лет и четырехлетний сынок Луи Шарль, который после смерти старшего братика стал дофином Франции.

Вообще-то королевской супружеской чете не позавидуешь. Первые семь лет после свадьбы Франция изощрялась, сочиняя похабные куплеты на тему «сможет Луи или не сможет», поскольку вопрос консумации монарших браков – вопрос национального уровня, речь ведь идет о зачатии и рождении наследников престола. Понятно, что вся страна интересовалась и все были в курсе дел на альковном фронте. Когда выяснилось, что Луи смог, внимание народных поэтов-сатириков переключилось на Марию-Антуанетту, ее образ жизни, ее непомерные траты, ее карточные долги и ее дружбу с графиней де Полиньяк, которая народу казалась подозрительной. Графиня происходила из обнищавшей аристократической семьи, то есть была в королевском окружении достаточно чужеродным телом. Мария-Антуанетта одарила все семейство Полиньяк должностями, щедрым содержанием и всякими привилегиями. Королева была не особенно умна и не умела разбираться в людях, она приближала к себе тех, кому удавалось ее развлечь, с кем было весело, нимало не задумываясь ни о моральных качествах новых друзей, ни о мотивах, которые могли ими двигать. Именно поэтому она зачастую становилась марионеткой в руках корыстолюбивых и лицемерных людей, что не прибавляло любви и уважения ни со стороны придворных, ни со стороны народа. В эпиграммах и памфлетах высмеивались любовные похождения королевы (мнимые или настоящие? Кто знает…) и делались совершенно недвусмысленные намеки на ее отношения с графиней де Полиньяк, выходящие за рамки традиционных. Была у королевы и еще одна подружка, с которой Мария-Антуанетта сблизилась сразу же, как только приехала много лет назад из Австрии во Францию, савойская принцесса де Ламбаль: молоденькая вдова, не обремененная излишней глубиной ума и всегда готовая поболтать и посмеяться. Насчет этой дружбы народные памфлетисты тоже отпускали весьма колкие и ядовитые замечания.

Людовик Шестнадцатый подарил супруге дворец Трианон, в ремонт и отделку которого королева вгрохала кучу казенных денег. Мария-Антуанетта так и не свыклась с жесткими требованиями французского придворного этикета и при любой возможности перебиралась в Трианон, где все было так, как ей удобно. С собой она брала группу избранных, самых любимых друзей. Само собой, те, кто в этот круг не входил, люто завидовали приглашенным и столь же люто ненавидели королеву, которая как бы делала недопущенных к Трианону придворными второго сорта.

Далекая от философии, идей гуманизма и просвещения, Мария-Антуанетта была категорически против любых реформ, поддерживала партию аристократов и немало способствовала тому, что Тюрго и Мальзерб попали в опалу. Она ничего не понимала в финансах, не привыкла считать деньги и не считала нужным брать в голову, сколько средств из госказны расходуется на ее прихоти: новые платья, драгоценности, шляпки, подарки друзьям, ремонт, содержание и беспрерывное усовершенствование Трианона. Королева вообще старалась не думать ни о чем сложном, поскольку это сложное казалось ей не стоящим внимания. А напрасно…

Недоброжелателей у Марии-Антуанетты было больше, чем на собаке блох. И тех людей, которые ей не нравились, оказалось не меньше. Среди них – кардинал Луи де Роган, архиепископ Страсбургский, ярый противник франко-австрийской дружбы. Роган был посланником Франции при венском дворе в 1771–1774 годах, то есть уже после того, как Мария-Антуанетта стала супругой дофина Луи Огюста, и постоянно рассказывал ее маме, императрице Марии Терезии, как неправильно ведет себя ее доченька. Мама, в свою очередь, проводила в письмах воспитательную работу, и Мария-Антуанетта прекрасно понимала, кто на нее ябедничает. Она сразу невзлюбила кардинала Рогана, а уж после того как ей стало известно, насколько оскорбительно кардинал высказался в одном из писем о ее матери, юная дофина записала его в число своих непримиримых врагов.