Шпаргалка для ленивых любителей истории – 3. Короли и королевы Франции, 1498-1848 гг. [Литрес]

А ювелиры тоже ждали. Подошло время платежа – денег нет. Они написали письмо Марии-Антуанетте, мол, мы, конечно, к вам со всем почтением, но где очередной взнос? Королева, поглощенная, вероятно, выбором фасона для нового платья, пропустила мимо ушей, когда ей зачитывали письмо. Она все равно ничего не поняла, и вообще это глупость какая-то, которую следует немедленно выкинуть из головы.

Жанна и ее дорогой супруг тем временем разукомплектовали ожерелье и принялись толкать камушки по одному – по два, чтобы не бросалось в глаза. Если верить В. Холт и Т. Карлайлу, там по сумме набиралось больше двух тысяч карат, причем 17 самых крупных камней были размером с фундук. Кстати, в интернете можно найти изображение знаменитого ожерелья. Дорого-богато, подвесочки, бантики, все сверкает и переливается, и всего много. Ну правда ведь, вульгарное.

Время шло, денег по-прежнему не поступало. И один из ювелиров набрался окаянства и явился к королеве. Та страшно удивилась, сказала, что никакого ожерелья она не покупала и никаких денег ему не должна. Совершенно ошарашенный, ювелир пошел к королю. И все выплыло наружу.

Кардинала Луи де Рогана, Жанну де ла Мотт де Валуа и актрису Николь Леже тут же арестовали. Муж Жанны успел свалить в Лондон с разрозненными камнями. Состоялся суд, Жанну и Николь признали виновными, а кардинала оправдали, признав, что он пал жертвой обмана и добросовестно заблуждался. Оправдательный приговор был встречен народом Франции с энтузиазмом. Роскошь и непомерные траты королевского двора давно всех раздражали, расточительность Марии-Антуанетты была предметом устных обсуждений и сатирических произведений, и люди были счастливы, видя, что нападки монаршей четы на кардинала бесславно провалились. Нет, дело не в том, что народ любил Рогана. Народ переставал любить королевскую власть и радовался любому проявлению ее явной неправоты. Да пусть хоть кого оправдают – лишь бы короля и королеву щелкнуть по носу.

Истории с ожерельем я уделила так много внимания именно потому, что французы очень долго ее помнили. Для них этот скандал стал самым ярким олицетворением идеи о том, что с королевской властью пора заканчивать. Монархи тратят слишком много денег на свои удовольствия, а деньги-то – это ведь наши налоги. Монархи только развлекаются, а не занимаются эффективным управлением страной. Монархи врут и мошенничают, а потом пытаются все свалить на невиновных. Одним словом, невозможно переоценить роль скандала с бриллиантами в деле дискредитации и монархии как таковой, и самих Бурбонов. Количество литературы, порочащей королеву, увеличилось в разы. Если до этого Мария-Антуанетта была всего лишь непопулярной, то теперь она превратилась в объект всенародной ненависти. Масла в огонь подлила и Жанна де ла Мотт, которой удалось сбежать в Англию, к мужу и нераспроданным бриллиантам. Там мошенница взялась за написание мемуаров, где со вкусом и недюжинной изобретательностью изложила всякие небылицы о том, какая королева ужасная и развратная. Тексты довольно скоро попали во Францию и с упоением смаковались и обсуждались всеми, кто был недоволен королевской властью.

А если бы Мария-Антуанетта была немного умнее и внимательнее? Если бы сразу же, как только пришло первое непонятное письмо от ювелира, спокойно поговорила с мужем в приватной обстановке? Все могло бы разъясниться очень быстро и по-тихому, скандала удалось бы избежать, и дело о бриллиантовом ожерелье не превратилось бы в тот камень, который с суровой неизбежностью начал тянуть королеву ко дну.

Что ж, вернемся к Людовику Шестнадцатому, который осенью 1789 года горюет, сидя в Версале, и не знает, что будет дальше. Давно сформулировано правило: если не можешь подавить мятеж – возглавь его. Но король то ли не знал этого правила, то ли по каким-то причинам не захотел ему следовать. А ведь у него были для этого все возможности: народ все еще его любил и верил ему. «Это бояре плохие, а царь-то хороший». Знакомый ход мысли, правда? Французская революция шла своим чередом, создали Национальную гвардию, разрабатывали текст Конституции. Предыдущий год был неурожайным, градом побило посевы, после чего последовала необычайно суровая зима. В итоге в нескольких провинциях ощущалась нехватка продовольствия, а в Париже царил голод: запасов муки не было, сегодняшний хлеб выпекали из той муки, которую завезли вчера, и никто не знал, сколько ее завезут сегодня и будет ли чем питаться завтра. А в Версале очень некстати устроили банкет для военных и Нацгвардии. Можете себе представить, в какую ярость пришли парижане, услышав о том, как власти пируют, когда народ мрет от голода.