Шпеер

Гарри отвлекся от мрачных размышлений. Из последних новостей он знал об аресте Петтигрю и о грядущем судебном процессе над Долорес Амбридж. О господине Муди в СМИ не было ни слова — Полифем то ли в самом деле не запятнал репутацию, то ли вышел сухим из воды. Звонить Муди не хотелось — кандидат в ложу Г. Дж. Поттер чувствовал себя предателем по отношению к своему «наставнику».

— А где Беллатриса Лестрейндж? — спросил он у дружно жующих Уизли.

— Ой, она к Риддлу вернулась! — оживленно замолотила языком Джинни, перебив открывшего было рот брата. — Вот это любовь, обалдеть! Мэр на той неделе подал в отставку и уже смылся куда-то в Латинскую Америку, и Белла с ним!

— А как же суд? — искренне удивился Гарри. Об отставке Риддла гудела вся страна, как и о разгоревшейся борьбе за мэрское кресло. Северус обозвал выборы мэра спектаклем и даже сообщил, что новый отец города избран доброй братией еще год назад.

Рон сморщил веснушчатый нос.

— Да какой там суд, так, фарс очередной будет. Адвокат за него пораспинается для виду, и всё. Главное дело, что его с трона скинули, банду задавили.

— Придет новый мэр, со свежей бандой, — буркнул Гарри. — Опять консерватор.

— Руки отобьем! — с жаром сказал Рон и стукнул кулаком об стол, расплескав шампанское сестры. — На этот раз наших в Палате прибавится, это я точно знаю!

«Баланс сил», — кисло подумал Гарри. Воображение зачем-то изобразило мистера Риддла и мадемуазель Лестрейндж в шезлонгах на берегу океана. Над головами беглецов шумели листья пальм, Белла в темных очках тянула из трубочки коктейль, выпятив пухлые губы и подставив солнцу обнаженный бюст. Риддл встал, вальяжно потянулся и направился к воде освежиться. В кадре нарисовались вонзившиеся в задницу красные стринги.

«Черт!» — Гарри снял очки и протер глаза.

— Я так и понял, что Риддлу ничего не будет, — пробормотал он. — Вся эта ерунда с дневником... В интернете всего несколько страниц опубликовали, и то безобидных, обтекаемые теории и болтовня об иммигрантах! «Записки Одержимого» так и вовсе никогда не увидят свет.

Последнее Гарри не слишком огорчило. Книга Северуса казалась слишком личной.

«Понятно теперь, почему Шпеер отказался от гонорара, — он задумчиво поболтал вино в бокале. — «Записки» никто и не думал бросать в продажу. Вот и слава богу. Барбара никогда не прочитает эту гадость».

— Главное, мы этого подонка убрали, — упрямо сказал Рон.

— Гарри, — Джинни придвинулась ближе, поблескивая глазками. — И какие у вас планы на будущее? Разве с Хиггинсом, ой, с мистером Снейпом какие-то проблемы? Он такой э-э... веселый.

Последняя фраза прозвучала, как диагноз. Веселость мистера Снейпа приравнивалась к тяжелой патологии.

— У него проблемы с памятью, — сухо сказал Гарри. Сколько еще придется играть в «амнезию», он не знал. Цветисто врать не хотелось. — Будем надеяться, это пройдет. Может, дома, в Австрии, ему станет получше.

— Ну а что вы будете в этой самой Австрии делать, мистер Поттер? — не унималась Джинни.

— А это мой секрет, — Гарри спрятал улыбку за бокалом вина, отхлебнул глоток и едва не подавился: к их столику пробиралась незнакомая блондинка с камерой в руке.

«Черт, только не это! Как она сюда пролезла?»

— Извините, я на минутку, — пробормотал он и вскочил.

— Мистер Поттер, — успел услышать он. — Газета «Таймс», Рита Скитер. Одно словечко для прессы!

«Иди на х...» — едва не брякнул словечко Гарри и бросился наутек.

Быстро протискиваясь сквозь толпу, дезертир Поттер взял спасительный курс на туалет.

* * *

— ... романтический подход и болтовня о духовной стороне издательского дела — вещь хорошая, но пагубная.

Вернувшийся в зал Г. Дж. обнаружил на сцене экс-редактора. И он, и Северус выступали уже по нескольку раз; толкать речи надоело, так же как и слушать. Гарри завертел головой, отыскивая просочившуюся на банкет корреспондентку. Не заметив блондинку в толпе, он пристроился за широкой спиной Хагрида, как солдат за баррикадой.

— Прежде всего это бизнес, — сказал противник духовной пагубы С. Т. Снейп. Экс-директор понял, что речь Северуса предназначена большей частью для редколлегии.

— Нельзя не брать в расчет предстоящий рыночный риск, как бы вы ни стремились обойти экономическую сторону вопроса, дорогая миссис Макгонагалл, — уходящий редактор насмешливо послал своей преемнице воздушный поцелуй. — Без умеренной прибыли невозможно выпускать столь любимую вами серьезную литературу, да и вообще никакую литературу. Мне бы не хотелось вернуться в Лондон и обнаружить покрытый пылью склад с нераспроданным Жан-Жаком Руссо и Вольтером и плачущую над кассой мадам Хуч.

— Минерва, только попробуй толкать Вольтера! — погрозила пальцем Хуч.

В зале засмеялись: распри Снейпа и Макгонагалл на тему высокого и низменного были известны многим.

— Не будьте так категоричны, мадам, — любезным голосом сказал Северус. — Речь идет о креативной экономике, нужна достаточная гибкость, чтобы соединять творческие и предпринимательские функции, идеалистическое и материальное, потому что... Потому что...