Шпилька

– Ёб вашу мать! Вы чё все сговорились что ли? И ты в этой же шайке? – Он глубоко вздыхает и садится на пол к подножью стола. – Ну вы ребята даёте. За один день я лишаюсь двух сотрудников, которых, кстати, ценил больше всего. Блядь, почти до полтинника дожил, а в людях так и не научился разбираться, – он теребит себя за волосы.

– Семён, ну с ней-то всё понятно. Она себе работу найдёт. Ей стоит только юбку поднять и лохи всех мастей как мухи на сладкий пирог слетятся. Но ты то так не можешь, Сёма. Я ведь тебе такой волчий билет выдам, ты с ним до конца жизни работы не найдёшь.

– Это за что вы так со мной Алексей Фёдорович? – спрашивает Семён, который так и остаётся возле двери, сделав всего пару шагов.

– Он ещё не понимает! Твоя работа охранять интересы человека, который тебя нанял, а не копать под него. – Алексей тычет пальцем себе за спину, в направлении Евы. – Ты должен был мне её за шкибару притащить, а вместо этого вступаешь с ней в сговор. Теперь понятно. Она и тебе дала откусить своего пирога?

– Нет! С ней меня связывает только работа. Я её вычислил и уже собирался притащить, как вы говорите за шкибару. Я уже готов был это сделать и меня бы ни в коем случае не сбил с пути кусок сладкого пирога.

– Но что-то же тебя сбило с верного пути, Сёма…– Алексей нашарил на столе бутылку и уже несколько раз прихлебнул из неё.

– Я промедлил всего одну ночь. Всю эту ночь я переваривал информацию, которую мне рассказала Ева. Эта информация касалась не только экономической, но и вашей личной безопасности. Известие о гибели Тимура, лишь подтвердило достоверность этой информации. Моя вина заключается лишь в том, что я не рассказал вам обо всём сразу. Но и это не имело смысла. Так или иначе, Ева явилась к вам с поличным.

– Ага, явилась, не запылилась. Если бы мне не сообщили, что её таскают в прокуратуру по поводу Тимура, так бы и работала себе, горя не зная. А ты, Брут, виноват уж тем, что подозреваешь своего босса.

– Я обязан смотреть на ситуацию объективно. Но пока это не идёт в разрез с моими служебными обязанностями. Я по-прежнему охраняю вашу безопасность. До тех пор пока вы меня не уволили.

– А пока ты охраняешь её от меня.

– Ну это уже мой гражданский долг. – Семён разводит руками.

– Надеюсь, ты врубился, что это было начало захватывающей ролевушки, которую ты умудрился испоганить. – Алексей вдруг протягивает бутылку Семёну. Тот делает несколько шагов, берёт бутылку и делает глоток.

– Как ты нас слушал? Или ты уже и здесь камер понаставил, засранец?

– Нет у Евы Вай фай наушник.

– Ну и слушал бы потихоньку да лысого гонял. Надо ж было такой секс испоганить. Нет, блядь, я тебя только за это уволю. – Алексей со злобой вырывает бутылку у Семёна.

– А может нам стоит поговорить о более серьёзных вещах, чем обсуждать несостоявшуюся ролевушку? – Ева облокачивается на край стола и скрещивает руки на груди.

– Валяйте, сладкая парочка. Хотя, что может быть серьёзней, чем сорванный акт! – Продолжает паясничать опьяневший Алексей.

– А если серьёзно…– говорит Семён, – мы нашли одно обстоятельство, которое указывает на то, что убийца это ваш оставшийся соучредитель.

5

Поминки проходили в «Моцарте». Квадратные столы были расставлены рядком и застелены большой скатертью. Хозяева «Олимпа» с супругами, несколько сотрудников, включая Семёна и Еву и с десяток братков, сидели вперемешку и в горьком молчании брякали посудой.

Получилось так, что Ева и Семён оказались на противоположном конце длинного стола от руководства «Олимпа». Там на другом краю друг напротив друга восседали две супружеские четы оставшихся учредителей. Алексей с маленькой но сохранившей свою привлекательность черноглазой Леной и Глеб со своей «верной» супругой, длинноногой блондинкой. Заклятые друзья почти не общались, лишь иногда обмениваясь по необходимости сухими фразами. Лица обоих скорбящих понуро склонялись к своим тарелкам. Лишь изредка, кто-нибудь поднимал глаза, чтобы тут же поймать хищный взгляд товарища. Оба уже произнесли короткие поминальные речи, в которых выражали глубокую скорбь по поводу потери близкого друга и партнёра. Алексей снова всплакнул, а вот Глеб держался стойко. Он коротко и сухо помянул товарища и тут же сел на своё место, даже не выпив стопку до дна, как это полагается. Сидящие рядом воровайки недовольно покосились на не знающего мирских обычаев лоха. Жулики оказались гораздо красноречивее. Один за другим вставали Седые, Коржики, Рашпили, чтобы вложить свою лепту в воспоминания о прекрасном кореше. Как это ни печально, но только за этим столом Тимур открылся с другой более интересной стороны. Оказывается, в свои годы он был довольно отважным и справедливым парнем, за что и ценился в определённых кругах. Жулики сожалели, что кореш в последнее время скрылся с их поля зрения, а так глядишь может и жив был. Но что сделаешь, судьба есть судьба. Захандрил их кореш, засосала его синяя яма, вот и канул он раньше времени.

Ева заметила уничтожающий взгляд, который метнул ей Глеб через весь стол.