Шпилька

– Дружище, давай не будем перекладывать всё с больной головы на здоровую. Это ты, а не я сидел с Тимуром в этом баре. Ты, а не я последний, кто видел его живым, и только у тебя была возможность подсыпать ему что-то в бухло!

– То есть ты сейчас пытаешься меня в чём-то обвинить? А как же наша Фемида? Может отдадим правосудие в её руки? Давай накатаем друг на друга заявления и пусть следствие разбирается, кто из нас убийца!

Ева толкает локтём, сидящего рядом Семёна. Этим жестом она словно говорит: «Смотри, самое интересное начинается!»

– А чем сейчас поможет официальное следствие? – Алексей продолжает, сохранять невозмутимое спокойствие. – Ну проведут они эксгумацию, и то не факт. Если даже проведут, не факт, что что-то там обнаружат. Они ведь никогда не признают своих ошибок, иначе рискуют получить по шапке. Тем более, где гарантия, что однажды подкупленный эксперт, вдруг обнаружит в крови потерпевшего что-то новенькое. А вот последствия будут шикарными. Из прокуратуры мы в ближайшие полгода вылазить не будем. А результата всё равно никакого. Хотя нет, отрицательный результат будет. Фирму замордуют проверками, что не очень хорошо повлияет на её репутацию и финансовую устойчивость…

– Если честно, проверки бы не помешали. Когда у нас в последний раз были ревизоры? – Глеб продолжает стоять в позе злого следователя, уперев кулаки в стол.

– А у нас и сейчас один работает. Разве ты не в курсе? – Алексей с хитрым прищуром кивает в сторону Евы.

– По-моему, это твоя секретарша…– Глеб понимает, что его раскусили, но всё же решает играть до конца.

– Не прибедняйся Глеб, вы с Евой хорошо знакомы. Ты, наверное, уже успел оценить её таланты. Тимур нанял свою хорошую знакомую, чтобы она чуть покопалась в нашем белье. По финансовой части она ничего особенного не нарыла, но в своих исканиях напоролась на кое-что интересное. Благодаря ей, я начинаю понимать, что нахожусь в большой опасности.

Глеб медленно садится. Он понял, что Ева отвела от него удар, приписав её внедрение погибшему Тимуру. Алексей её расколол, но она решила его не сдавать. Это делает ей честь. Хотя, имеет ли это сейчас какое-то значение.

– То же самое, я чувствую в отношении себя. – отвечает он. – Ну так что же мы будем делать? За несколько месяцев «Олимп» теряет уже второго учредителя. Дальше что?

– Ничего! – Алексей пожимает плечами. – Контрольные точки расставлены. Все участники драмы находятся за этим столом. Здесь два подозреваемых, а так же Шерлок Холмс и доктор Ватсон. – Он бросает небрежный жест в сторону Евы и Семёна. – Многовато конечно детективов для двух подозреваемых, но может быстрей что-нибудь нароют…

– А эти уважаемые детективы будут сидеть у тебя на зарплате? – Глеб усмехнулся. – В первый раз такое слышу, чтобы потенциальный преступник оплачивал работу сыщиков.

– Вот такой вот я оригинальный преступник. – Алексей поднимается. – Думаю, что на этом пока можно закончить. А дальше…дальше остаётся ждать. Может быть старина «Моцарт» в этом году ещё увидит составленные в рядок столы.

6

Нарастающее бульканье и вибрация всё глубже проникают в её крепкий сон, с силой выдёргивают из его цепких лап. Её рука тянется в сторону противного звука, пытается обнаружить эту мерзкую тварь раздавить её, чтобы она наконец-то замолкла. Ладонь шарит по какой-то гладкой поверхности, видимо это тумбочка. Она ещё до конца не понимает где она, поэтому ориентируется наугад. Рука сметает с тумбочки какие то упаковки, наконец, нащупывает телефон. Ева открывает глаза и смотрит на дисплей.

«Глеб, твою мать, четыре часа утра» – ворчит она про себя, соскальзывает с кровати, уходит в дальний угол комнаты, поближе к окну.

– Ало! – хриплый голос указывает на то, что его хозяйка ещё не проснулась.

– Ева…Ева привет! Хорошо, что ты взяла трубку. – Голос Глеба напротив бодрый и как будто помолодевший.

– Ты в курсе, сколько сейчас времени? Что у тебя случилось? – зло шепчет в трубку Ева.

– Теперь я в курсе, в какое время до тебя можно дозвониться. Во всё остальное время ты трубки не берёшь и даже на сообщения не отвечаешь.

– Я же тебе в последний раз ясно сказала, что занята. Позвоню, когда освобожусь! У тебя что-то срочное?

– Пожар! Ева, я не могу без тебя! – голос в телефоне срывается, всхлипывает.

– Глеб, ты что пьян?

– Нет! Трезвый как стёклышко. После смерти Тимура вообще ни-ни. Ты знаешь, я его теперь понимаю…

– Глеб, ты извини, но я не могу говорить…– внезапно перебивает Ева.

– Ты…ты не одна? – в голосе слышится слабая надежда, что это не так.

– Нет!

– Тогда передай ему, что я тебя не отдам. Ты мне нужна, слышишь?

– Глеб, а как же твоя жена?

– При чём тут жена. Ева. У меня нет никакой жены. Эта…эта так бутафория. Я вдруг понял, что мне нужна только ты. Вот такая, какая есть. Я дам тебе всё, что ты попросишь.

– Извини, Глеб…давай потом…встретимся и обсудим…

Она слышит мягкие шаги босых ног у себя за спиной. Обнажённое плечо ощущает горячее дыхание, испускаемое волчьим носом. Мохнатая лапа, обхватывает её за талию, прижимает к себе.

– Глеб…извини… я больше не могу говорить.