Шпилька

В кафе с десяток столов, за двумя из которых парочками ужинают мужчины, видимо проезжающие дальнобойщики. Они у же сделали заказ и ожидают его приготовления. Алексей продолжает изучать морды животных, которые смотрят на него своими мёртвыми глазами. Неужели кому то доставляет удовольствие обедать в компании этих мумий» – думает он.

Голодная Ева тем временем, намазывает масло на второй ломоть белого хлеба.

– О чём задумался? – спрашивает она, с аппетитом пережёвывая хлеб.

– Думаю, что нет большего кощунства, чем заставлять этих бедных животных смотреть, как пожирают их собратьев.

– Ничего, они уже привыкли. Это только поначалу страшно и неприятно! – хмыкает Ева.

– А ты циничная.

– Ха-ха-ха…это кто сейчас сказал? Что с вами происходит, Алексей Васильевич? Вы становитесь не в меру сентиментальным.

– Есть с чего. Знаешь, в последнее время я часто замечал за собой, что перестал ощущать чувство голода. Когда был молодой, был вечно голодным до всего, до пищи, до денег, до женщин. Потом вдруг всего этого стало в достатке и чувство голода пропало. И мне вдруг стало его не хватать. Сначала я не понимал и даже задавал себе вопрос: «Ну чего тебе ещё надо?». А потом вдруг понял, мне не достаёт именно этого чувства. Без него всё становится серым и пресным. Наверное, чтобы его ощутить, нужно почувствовать близость какой то возможной потери, потери чего то дорогого. Сейчас я очень голоден. И я счастлив. Вроде бы с чего? На фирме неприятности, друзья гибнут, надо мной нависла опасность, а я счастлив, как давно уже не был. Счастлив и голоден. У меня прямо слюни текут.

Его глаза горят, а рука под столом снова нащупывает коленку Евы и ползёт по ней вверх.

– Не знаю, о чём ты говоришь. Я бы как раз мечтала, хоть ненамного утолить этот непрекращающийся голод.

Внезапно он видит боль в этих глубоких зелёных глазах, и его рука на колене сжимается сильней.

– Ева, я не знаю, что со мной происходит. Я влюбился как пацан. Скажи, я бы смог утолить твой голод? Ну, хотя бы в перспективе?

– Не знаю. Чтобы узнать, мне нужно проглотить тебя полностью, как удав глотает кролика. – Она хищно улыбается, обнажая острые зубки. – Но ты ведь не дашь себя проглотить. Мало кто пойдёт на это добровольно.

– Ты меня уже проглотила.

– Нет, я не уверена, что хочу этого. У тебя есть жена, любимая работа, взрослые дети. Это было бы слишком негуманно.

– Поздно! Ты поздно задумалась о гуманности. Кролик уже начинает перевариваться в чреве удава. – Теперь обе его ладони шарят под столом. Они гладят её бёдра, колени, нежно обхватывают миниатюрные лодыжки.

– Если бы это было так, я бы не ощущала голода. А пока я попробую насытится этой олениной. – Она потирает руки в предвкушении, глядя, как, официант ставит перед ней дымящееся жаркое.

Алексей обиженно уткнулся в тарелку с дымящимся стэйком. Но постепенно чувство голода берёт своё, и вот он уже жадно режет этот налитый кровью шмат мяса, откусывает большой кусок, давит его сильными челюстями, протыкает зубами, чувствует, как рот наполняется тёплой кровью. Волчья голова, смотрит на него с завистью, из открытой пасти прямо к нему в тарелку тянется ниточка слюны. «Шиш тебе, это моё» – говорит он про себя давясь следующим куском.

Она уже обманула сильный голод хлебом и теперь может позволить себе есть не спеша, смешливо поглядывая на Алексея, которого словно неделю не кормили.

– Обиделся?

Алексей не отвечает, будто полностью сосредоточенный поглощением пищи. Она смотрит, как ходят его желваки, от напряжения набухает синяя жилка на лбу, лицо краснеет, лоб покрывается испариной, это её смешит.

– Все обиженные мужчины превращаются в маленьких детей.

– Ты у нас большой знаток мужчин…– мычит он набитым ртом. Тебе не нужен один, тебе нужны сразу все…

– Если ты хочешь обидеть меня, то это бесполезно! – веселится она, говоря на подъёме.

– Что ты…как может кролик обидеть удава.

– Ты не кролик, скорее волк. Такой же одинокий и злой как тот в клетке. Всю жизнь всё самому…это тяжело.

Он поднимает на неё отяжелевший взгляд. Его губы и подбородок обильно умазаны соусом. Она берёт салфетку и лёгкими движениями несколько раз проходится по его губам. Увидев нежность во взгляде зелёных глаз, он начинает успокаиваться и размякать.

– Если я и волк, то вот этот…– он тычет пальцем на висящую сверху морду чучела. Во мне уже ничего не осталось, кроме ватной набивки.

– Зря! Тебе сейчас как никогда нужна форма. На тебя объявлена охота, господин волк. – Она берёт ещё одну салфетку и снова нежно вытирает ему губы.

– Вот только непонятно, какой зверь может охотиться на волка. Неужели человек?

– Такой же волк, который внезапно ощутил свою звериную природу, почувствовал запах свежей крови. – Ева поднимает бокал и делает маленький глоток тёмного вина.

– Не могу поверить, что всё это делает он.– Алексей крутит в руке нож. – Чего ему вдруг не хватило. Почему Ванька и Тимур?