Шпилька

На сцену выбегает конферансье и начинает энергично орать в микрофон, пытаясь привлечь к себе внимание. Глеб в четверть уха слушает слащавые дифирамбы в честь преуспевающей компании, находящейся на пике своего развития и отмечающей не много ни мало двадцатилетний юбилей. Его не интересуют показатели и суммарный оборот фирмы за последние несколько лет, не интересуют этапы её развития от маленькой конторы до компании федерального масштаба. Он лучше этого сопляка в пятнистом, похожем на пижаму костюме знает, через какие этапы развития пришлось пройти «Олимпу». На самом деле, «Олимп» это приёмыш, которого отняли, украли у законных родителей. Сейчас приёмыш вырос, стал двадцатилетним перспективным пареньком и ему насрать, кто его настоящие родители. Главное, что ему не позволили загнуться в младенчестве, вложили в него труд и деньги и сделали его тем, кем он является сейчас.

Зал взрывается аплодисментами, все дружно за что-то выпивают и на сцене появляется фокусник в синем звездастом балахоне.

«Следующий выход наш».

Во время очередного дзиньканья тонкого стекла бокалов, он пристально смотрит на Алексея. Тот, как будто ничего и не чувствует (а ведь наверное должен), как обычно веселится, балагурит, приобнимает Еву за талию. Пускай, ему сегодня можно. Сегодня ему можно всё. Куда же всё-таки делся тот неуверенный очкарик; на каком этапе он стал набираться сил и расти; в какой момент он вдруг перерос его,Глеба; как он прохлопал этот момент? В нём не осталось ничего от того прежнего Лёхи, ни капельки. Он даже очки теперь не носит, заменил их на дорогущие американские линзы.

Ева смеётся и на секунду роняет рыжую головку на плечо Лёхи. Сука! Разве она не понимает, что ему больно на это смотреть. А вдруг она и ему говорила эти слова. Может быть, она говорит это всем, с кем спит? Он наливает себе и быстро выпивает коньяк, как микстуру, которую пришло время срочно принять. Он пытается отогнать от себя дурные мысли, их и так слишком много в голове для такого момента. Тогда, возле коттеджа Шпильмана он думал только о предстоящей работе. Он был полностью сосредоточен на деле. Сейчас же в его башке слишком много сантиментов, он зачем-то пытается оживить, найти человеческие черты в том, кого через пятнадцать минут должен убить. Наверное, он просто перебрал. Он отодвигает бокал в сторону и пытается сделать вид, что его, как и всех веселят трюки весёлого фокусника, который достаёт из рукава белых голубей и запускает их в зал.

– Ха-ха-ха…бра-аво! – орёт он, выбиваясь пьяным голосом из стройного хора восторженных голосов.

Может это и хорошо, что он так осовел? Так ведь будет правдоподобней смотреться. Никто не сможет и подумать, что напившийся в лоскуты учредитель, каким-то боком может быть причастен к техногенной катастрофе, унёсшей жизнь его партнёра.

– Итак, дамы и господа! – кричит пижамный ведущий. – Я вижу, теперь уже точно все собрались и готовы к торжественной части нашего банкета! Прошу под аплодисменты выйти на сцену руководство фирмы «Олимп» и уважаемого мэра нашего города Степанчука Ивана Павловича.

Шквал аплодисментов.

«Твой выход»!

Он встаёт, опираясь на стол, и направляется к сцене вслед за мэром и Алексеем. Забираясь по ступенькам, он чувствует, как ватные ноги с трудом поднимают тело. Так бывает в кошмарном сне, наверное так же тяжело было приговорённому подниматься на плаху. Он всё же преодолевает несколько ступеней и оказывается на небольшом пространстве полукруглой сцены, врезающейся в зал, словно тупой киль корабля в море. Парнишка в пижаме услужливо приглашает мэра к штурвалу. Глеб, пытаясь принять устойчивое положение на раскачивающейся палубе, опирается локтём на огромную колонку, которая находится в правом углу. Лёха зачем-то вставший по правую руку от мэра кивает ему головой, приглашая присоединиться.

«Нет, дружище, ты всё перепутал. Всё должно было быть по-другому. Сначала выступает старик, а мы с тобой просто стоим в сторонке. После старика твоё последнее выступление в финале которого ты исчезнешь на глазах всей честной публики. Вот так всё должно быть, а ты снова хочешь всё испортить. Хочешь лечь в братскую могилу вместе с мэром? Я могу это устроить».

Он вяло машет рукой, мол, я и здесь постою. Алексей пожимает плечами, словно извиняется перед публикой за своего несознательного друга.

– Дорогие друзья! Сегодня не просто праздник! Сегодня день рождения у самой…

Мэр затягивает свою долгоиграющую хорошо знакомую в некоторых кругах волынку. Люди, хорошо знающие Ивана Павловича, могут зевнуть, не открывая рта, втихаря выпить и предаться размышлениям. Эта долгая нудная и предсказуемая песня исполняется на всех его выступлениях. Здесь меняются лишь названия организаций, имена директоров и учредителей, а так же повод, по которому назначено сие торжество.