Шпион

— Может, партнеров. Может, подчиненных. Может, у него есть начальство. — Белл покачал головой. — Меня беспокоит то, чего мы не знаем. Предположим, Ямамото действительно шпион. Как он убедил немца взорвать «Мичиган»? Как заставил этого же или другого немца взорвать домну на «Бетлехем стил»? По данным Смитсоновского института в день, когда бедняга упал с утеса, Ямамото был в Вашингтоне. Кого тогда Ямамото заставил столкнуть его? Кто послал в Ньюпорт людей, которые едва не прикончили Уиллера в его доме?

— Полагаю, Уиллер сейчас спит в безопасности в торпедной лаборатории?

— Очень неохотно. А его подружки сходят с ума. Этот список можно продолжать, Джо. Мы должны найти связи. Что связывает Ямамото с гангстерами вроде Уикса из Адской кухни?

— Взял их взаймы у Командора Томми Томпсона.

— Если так, каким образом японец заручился поддержкой главаря «гоферов»? Мы не знаем.

— Очевидно, вы знаете достаточно, чтобы стрелять в его салуне, — сухо заметил Ван Дорн.

— Меня спровоцировали, — ответил Белл. — Но вы понимаете мою точку зрения. О чьем еще существовании мы не подозреваем?

— Понимаю. Мне это не нравится. Но я понимаю. — Ван Дорн покачал головой, погладил рыжие усы и потер свой римский нос. Наконец основатель агентства одарил своего старшего дознавателя легкой улыбкой. — Итак, теперь вы хотите заняться Британской империей?

— Не всей, — улыбнулся в ответ Белл. — Для начала только Королевским флотом.

— И что вам нужно?

— Опора.

В глазах Ван Дорна неожиданно вспыхнул интересе.

— Ищете рычаг?

— Ямамото и его головорезы могут называть себя шпионами, Джо. Но действуют они как преступники. А мы знаем, как справляться с преступниками.

— Хорошо. Займитесь этим.

Исаак Белл сразу отправился к Бруклинскому мосту и присоединился к Скаддеру Смиту на пешей прогулке. Было ясное солнечное утро. Смит, выбравшийся для своей вахты относительно темное место под Манхэттенским устоем моста, был одним из лучших людей Ван Дорна в Нью-Йорке. Бывший газетчик, уволенный (в зависимости от того, кто рассказывал эту историю) за то, что писал правду, или за то, что регулярно напивался после полудня, он отлично знал все районы города. Он протянул Биллу полевой бинокль.

— Они ходят туда-сюда по мосту, делая вид, что они туристы, делающие съемки на память. Но только почему-то их «брауни» все время нацелены в сторону верфи. И не думаю, что это настоящие «брауни». Там, в корпусе, гораздо более специальные линзы. Рослый круглолицый парень — Эббингтон-Уэстлейк. Красавица — его жена, леди Фиона.

— Я ее видел. А кто тот коротышка?

— Питер Сазерленд, майор британской армии в отставке. Говорит, что направляется в Канаду, взглянуть на нефтяные месторождения.

Необычайно холодная весна захватила и май, и над Ист-ривер дул ледяной ветер. Все трое были в пальто. У женщины — соболий воротник, по цвету такой же, как ее волосы, которые она придерживала на ветру.

— Для чего ему нефтяные месторождения?

— Вчера вечером на приеме Сазерленд сказал: «Нефть — будущее горючее водного транспорта».

— И так как Эббингтон-Уэстлейк — морской атташе, можно с уверенностью сказать: будущее горючее дредноутов.

— А ты как это подслушал?

— Меня считали официантом.

— Пойду за ними, пока они не заказали порцию фазанов.

— Бинокль нужен?

— Нет, я собираюсь погулять.

Скаддер Смит исчез среди пешеходов, направляющихся на Манхэттен.

Белл направился к мнимым туристам.

На середине пролета перед ним открылся вид на Бруклинскую военную верфь к северу от моста. Он видел все эллинги, даже начало самого северного из них, в котором стоял Корпус 44. Все открыты непогоде — заметное отличие от стапелей Камденской верфи. Краны передвигались по поднятым на возвышения рельсам, что давало им возможность нависать непосредственно над строящимися кораблями. Маневровые локомотивы развозили по верфи грузовые вагоны с плитами брони.

В стороне от строительных площадок фургоны, запряженные лошадьми, и грузовики развозили дневное довольствие боевым кораблям, стоящим на реке. Длинные цепочки матросов в белом переносили мешки по трапам. Белл видел сухой док почти восьмисот футов в длину и ста в ширину. Посреди залива темнел искусственный остров, составленный из доков, стапелей и рельсов. Между этим островом и сушей двигался паром, а по забитому проливу между островом и рынком на берегу туда и назад медленно продвигались рыбачьи лодки и грузовые пароходы.

Трио продолжало делать снимки, когда к нему приблизился Белл. Внезапно вынырнув из потока пешеходов, он взмахнул своим карманным складным «Кодаком-ЗА» и дружелюбно спросил:

— Хотите, сфотографирую вас троих?

— Не надо, старина, — ответил Эббингтон-Уэстлейк тоном истинного аристократа. — К тому же как мы получим снимок?

Белл все равно сделал снимок.

— Может, воспользоваться одним из ваших фотоаппаратов? Я вижу, у вас их много, — все так же дружелюбно продолжал он. На привлекательном лице Фионы Эббингтон-Уэстлейк отразилось подозрение.

— Послушайте! — сказала она. В ее словах аристократизм смешивался с просторечием. — Я вас где-то видела. И кстати, совсем недавно. Я никогда не забываю лиц.