Шпион

– Извините, товарищ генерал-полковник. Слушаю вас.

– Машина к тебе послана. В ней капитан Никитин из комендатуры Кремля. Делай то, что он скажет.

Через несколько минут в дверь постучали. Капитан Никитин настороженно оглядел комнату и обратился к Григорию:

– Подполковник Токаев?

– Да, это я.

– Сдайте оружие.

– Я арестован?

– А есть за что?

– Не знаю, вам видней.

– Не арестован. Пока. С оружием к товарищу Сталину не положено. Никому, даже маршалам.

Положил табельный ТТ Григория в портфель, поинтересовался:

– Готовы? Тогда пошли.

У подъезда стоял чёрный "Зис". Редкие прохожие разглядывали его с любопытством и опаской. Водитель включил сирену, машина пронеслась по московским улицам и остановилась у Боровицких ворот. И машину, и капитана Никитина охрана хорошо знал, но документы проверила очень тщательно. Следующая проверка, такая же тщательная, была у бокового входа в Сенат. В фойе младший лейтенант взял у Григория шинель, а у капитана Никитина шинель и его портфель. Поднявшись по лестнице с красным ковром, заглушавшим шаги, они оказались в длинном узком коридоре. Через каждый десять метров в нём стояли офицеры НКВД с каменными лицами. Возле двери, на которой не было никакой таблички, дежурили двое. Последовала ещё одна въедливая проверка всех документов, только после неё офицеры отступили от двери, освобождая вход в кабинет.

Это была приёмная Сталина. За письменным столом горбился личный секретарь Сталина генерал-майор Поскребышев, приземистый человек с бритой головой и серым лицом. По приёмной прохаживался генерал-полковник Серов, затянутый в ладно сидящий на нём мундир, выбритый до блеска, источающий запах кожи портупеи и "Шипра".

– Товарищ генерал-майор, подполковник Токаев доставлен, – доложил капитан Никитин Поскребышеву, хотя по субординации он должен был сначала обратиться к Серову. Но тут в Кремле свои правила.

– Свободен, капитан, – ответил Поскребышев и очень внимательно посмотрел на Григория. – Токаев, ты случайно не выпил?

– Нет, товарищ генерал-майор.

– А почему такой дёрганый?

– Волнуюсь.

– Понятно. Подожди, Иван Александрович, – обратился он к Серову. – Сейчас доложу.

Он ненадолго скрылся в кабинете.

– Входите. – Придержал Григория за рукав. – Много не говори, он этого не любит. Только по делу.

Сталин сидел за письменным столом в правом дальнем конце полутемного кабинета. Слева от него, за длинным дубовым столом с полированной столешницей расположились члены Политбюро Маленков, Берия, Вознесенский, Микоян, Ворошилов, Жданов и Молотов. Столько первых лиц государства Григорий видел только на трибуне Мавзолея во время довоенной первомайской демонстрации.

– Товарищ Сталин, генерал-полковник Серов и подполковник Токаев по вашему приказанию прибыли, – отрапортовал Серов.

– Проходите, товарищи, располагайтесь, – доброжелательно предложил Сталин. Он поднялся из-за стола и вплотную подошёл к Григорию. Он был на голову ниже подполковника, Григорий хорошо разглядел его изъеденное оспой лицо, прокуренные усы и седые поредевшие волосы.

– Осетин?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Иронау ма зоныс, Токайы-фырт?* – спросил Сталин по-осетински с южноосетинским акцентом.

* – Понимаешь по-осетински, Токаев? (осет.)

Григорий растерялся и ответил по-русски:

– Понимаю, товарищ Сталин.

– Это хорошо, родной язык нельзя забывать.

Сталин неслышно прошёлся по кабинету и вернулся за стол.

– Мы сегодня собрались, чтобы решить очень важный вопрос, связанный с обороноспособностью нашей страны. Я говорю о ракетах. Подполковник Токаев считается специалистом в этих делах. Попросим его обрисовать общее положение. Чего достигли немцы и насколько мы от них отстали. Слушаем вас.

Григорий сразу успокоился, к ответу на этот вопрос он был готов. Он уложился в десять минут. Сталин и все присутствующие внимательно слушали. Закончил так:

– У нас есть успехи в ракетной артиллерии, "Катюши" сыграли большую роль в победе. Но в ракетах дальнего действия мы отстали от немцев лет на десять.

Сталин повертел в руках брошюру с обгорелой обложкой. Григорий был уверен, что это та самая брошюра с грифом "Streng Geheim", которую нашли в развалинах Пенемюнде наши специалисты. В ней шла речь о проекте Зенгера. Он не ошибся.

– Вы знаете о проекте немецкого конструктора Зенгера? – спросил Сталин.

– Да, товарищ Сталин.

– Что это за проект? Расскажите просто, без научной зауми.

– Это совершенно фантастический проект. Зенгер начал работать над ним ещё в 1933 году. Своё изделие он назвал "Зильберфогель" – "Серебряная птица". Тогда проект прикрыли, Зенгер вернулся к нему только в 1944 году. Нам повезло, что у Германии не хватило времени и средств, чтобы довести его до конца.

– Мне о нём рассказал сын. А ему, как я понял, вы. Почему вы считаете самолёт Зенгера фантастическим?

– Это не самолёт, товарищ Сталин.

– А что? Ракета?

– И не ракета. Правильнее назвать его ракетопланом. Он способен подниматься в стратосферу на высоту в триста километров и преодолевать расстояние в двадцать тысяч километров.

– Для чего немцам такая дальность?