Шпион

– Да, я с ним встречался, – подтвердил Григорий. – Предложил переехать в Советский Союз и гарантировал, что ему будут предоставлены все условия для работы. Он сказал, что устал от войны и хочет только одного – чтобы о нём забыли. Но обещал подумать.

– И сбежал в Аргентину?

– Я не знаю, куда он сбежал.

В разговор вмешался Вознесенский:

– Товарища Сталина заинтересовал проект конструктора Зенгера. Вы знаете об этом проекте?

– Кое-что знаю.

– Зенгер сейчас где-то во Франции, мы вряд ли сможем его заполучить. Как по-вашему, мы сможем реализовать проект без него?

– Не знаю, что сказать. Это задача огромной сложности.

– А вот генерал Куцевалов считает, что нашим учёным она по силам, – заметил Вершинин. – Навалимся всем миром и сделаем.

– Генерал Куцевалов военный, а не учёный, – возразил Григорий. – Задачу такой сложности нельзя решить количеством. Хоть тысячу учёных собери, у них ничего не получится, если среди них не будет ярких талантов, способных предложить прорывные идеи. Здесь конструкторы Яковлев и Микоян. Они подтвердят, что я прав.

Яковлев молча кивнул, а Микоян сказал:

– Да, прав.

Маленков вернул разговор в деловое русло:

– Задача поставлена и мы должны найти пути её решения. Здесь было два предложения. Первое: создать экспериментальное бюро в Германии и привлечь к его работе максимальное число немецких специалистов-ракетчиков. Что вы об этом думаете, товарищ Токаев?

– Нашим союзникам это не понравится.

– Нас не интересует, что им понравится или не понравится. Я спрашиваю о другом: будет ли работоспособным такое бюро?

– Трудно сказать. Немецкие специалисты, оставшиеся в Германии, живут очень трудно. Они охотно пойдут работать к нам. Но их квалификация вызывает у меня большие сомнения. Лучших учёных уже вывезли в Америку, другие у нас в Городомле у Туполева.

– Второе предложение такое, – продолжал Маленков. – Создать научно-исследовательский центр у нас или записать эту тему в планы Туполева. Он всё равно занимается ракетами. Ваше мнение?

– По-моему мы подходим к решению не с того конца. Прежде чем ставить кому-то конкретную задачу, нужно понять, возможна ли реализация проекта Зенгера в принципе при современном состоянии науки и технологии. Я предложил бы собрать лучших наших и немецких учёных-ракетчиков вместе и поставить перед ними этот вопрос. Если они скажут "да", тогда и можно приступать к конкретным действиям.

– Так что мы решим? – спросил Маленков.

– Решать будем не мы, – ответил Вознесенский.

На этом совещания прервалось. Маленков и Вознесенский отправились докладывать Сталину, оставшиеся в кабинете расслабились, переговаривались о своих делах. К Григорию подсел генерал Куцевалов.

– Дипломат ты, Токаев, большой дипломат, – проговорил он. – Серова отмазал, а вот меня подставил. Но я на тебя зла не держу.

Вернулись Маленков и Воскресенский.

– Завтра продолжим у товарища Сталина, – объявил Воскресенский. – Спасибо, все свободны. Токаев, завтра из дома не выходите, вас могут вызвать в любой момент.

От площадки возле Сената отъезжали тяжелые чёрные лимузины. Григорий нашёл свой "опель". Девчушка-водитель крепко спала, откинувшись на спинку кресла.

– Поезжайте домой, товарищ сержант, – сказал ей Григорий. – Я пройдусь пешком, мне недалеко. Заодно посмотрю на Москву, давно тут не был.

– Ой, меня накажут, – испугалась она.

– Не накажут. Скажете: подполковник приказал. А вы обязаны выполнять приказы старших по званию.

Был третий час ночи. Снег прекратился, мостовые блестели под фонарями. Улицы были совершенно пусты, в домах были освещены только редкие окна и оттого город казался настороженным, хмурым.

Григорий уже подходил к дому, когда заметил длинную тёмную очередь, человек в сто или даже больше. Голова очереди была возле "Булочной", хвост терялся в тени домов. В ней стояли по большей части пожилые женщины, кутаясь в платки, но попадались старики и подростки.

– За чём стоим? – спросил Григорий у мальца в ушанке и телогрейке.

– За хлебом, – отозвался он, шмыгнув носом.

– Когда привезут?

– Привезут в семь, а начнут давать в восемь.

– Так до восьми и будешь стоять?

– Не, скоро сеструха сменит. Она уже большая, ей двенадцать.

– А тебе сколько?

– Восемь с половиной.

– Не боитесь, что вас затолкают?

– Не, тут порядок, все по номерам.

Он показал ладошку. На ней химическим карандашом была выведена цифра "126".

В эту ночь Григорий долго не мог заснуть. Перед глазами всё стояла детская ладошка с цифрой 126.

XVI

Утром 17 апреля в его комнате пронзительно зазвонил телефон. Звонок был необычный – прерывистый, требовательный. Так звонят с междугородней станции. Но это был не межгород, а коммутатор Кремля. Оператор передал, что подполковнику Токаеву приказано никуда не отходить от телефона и никому не звонить, его телефон постоянно подключён к спецсвязи, вызов может последовать в любую минуту. Целый день Григорий проходил по комнате, поглядывая на чёрный аппарат, как на гранату с выдернутой чекой. Только к вечеру телефон ожил.

– Это Серов, – услышал Григорий в трубке.

– Какой Серов? – не понял он.

– Такой! Не узнал?