Шпион Его Величества

Государь Петр Алексеевич обратил-таки внимание на эту нехорошую, по его мнению, черту характера сына. Вскоре он окончательно убедился в том, что его сын «неправильно» воспитан и не может в должной мере выполнять поручаемые ему задания. Это государя насторожило, у него впервые в голове зародились мысли о том, что его сын и наследник престола не пойдет по его стопам, не сможет в должной степени продолжать реформирование России.

Тогда Петр Алексеевич решил перевоспитать или довоспитать своего сына, царевича Алексея, направив его мысли и деяния на путь истинный. Государь по-прежнему был по горло занят государственными делами и проектами, поэтому воспитание сына поручил своему лучшему другу и самому доверенному соратнику, Сиятельному князю Александру Даниловичу Меншикову.

Александр Данилович рьяно принялся за порученную дело, он свято верил в то, что труд и наказание обезьяну превратили в человека. Может быть, я несколько преувеличиваю, когда говорю об обезьянах и человеке в понимании такого безграмотного человека, как князь Меншиков. Разумеется, Александр Данилович знал и видел обезьян в зоопарках европейских государств, которые посещал вместе с государем. Но он наверняка не был знаком с дарвиновской теорией происхождения человека, так до конца жизни не научившись самостоятельно читать книги.

Что касается воспитания царевича, то в этом вопросе Александр Данилович проявил всю свою житейскую безграмотность. Он научил Алексея Петровича пить водку, матерно ругаться, грубо обращаться с прислугой и строго наказывать подчиненных. За любую провинность или плохо выполненное задание Александр Данилович самолично драл царевича за волосы, порол кнутом. А отец царевича Петр Алексеевич стоял неподалеку и, покуривая любимую голландскую трубку, наблюдал за тем, как его фаворит воспитывает его же сына.

Эти оба человека были твердо уверены в том, что наказанием можно исправить и перевоспитать любого человека. Я не знаю, как бы Петр Алексеевич поступил, если бы только он знал о том, к чему может привести перевоспитание царевича его фаворитом, Александром Даниловичем Меншиковым?!

Царевич Алексей Петрович возненавидел отца и окружающих его людей, твердо решив, что когда займет царский престол, то первым делом он искоренит реформаторские нововведения отца.

Разногласия между отцом и сыном происходили не в пустом пространстве, а на глазах большого количества придворных, которые постоянно совали свои носы не в свои дела.

Любому человеку было ясно и понятно, что государь Петр Алексеевич, осуществляя свои реформаторские идеи в государстве, сыскал много врагов, которые, если обладали бы такой возможностью, то уничтожили бы реформатора и его идеи. Но враги государя и государства были умными людьми и хитрыми политиками, ненависть к государю и неприятие его новой политики они прятали глубоко в своих душах, в том месте, в котором только Бог мог докопаться.

Помаленьку, потихоньку эти люди начали собираться и группироваться вокруг царевича, превращая его в центр своего недовольства царскими нововведениями и реформами. В царевиче Алексее Петровиче они находили отдушину своим чувствам и слабую надежду на то, что со временем жизнь в их государстве вернется на прежнюю стезю, исчезнут иноземные платья, прекратится эта непонятная европейская суета. Требовалось бы только набраться терпения, немного подождать, когда больной государь Петр Алексеевич естественным путем отойдет в мир иной.

А царевич Алексей Петрович в свою очередь в этих людях находил поддержку и ласку своим убеждениям, мечтам о спокойном и безоблачном будущем без отца и непонятных людей, его окружающих. Но следует отдельно выделить и специально упомянуть о том, что ни царевич Алексей Петрович, ни люди вокруг него не допускали и мысли об открытом ниспровержении государя, об открытом выступлении против отцовских нововведений.

Я утверждаю это с такой уверенностью потому, что превосходно знал обо всем том, что творилось вокруг царевича Алексея Петровича, мои людишки уже начали вращаться в его окружении и давали информацию. Заговора, разумеется, там никакого не было, а было сплошное трепание пьяными языками. Людям требовалась возможность высказывать свои искренние мысли, своего рода отдушина, но повторяю, что они не мыслили поднять руку на Петра Алексеевича. Очень осторожно эту мысль я пытался довести до разума государя Петра Алексеевича, но первоначально он мало внимания уделял вопросу престолонаследия, а когда в дело вступила государыня Екатерина Алексеевна, то мое мнение утонуло в ее требовании.