Шпион и предатель. Самая громкая шпионская история времен холодной войны

Вот наконец-то проскользнул намек на тайный сговор. Можно сказать, мелькнула лодыжка, но сама нога так и не показалась.

И все равно Бромхед покинул ресторан «еще более озадаченным, чем прежде». Гордиевский намекнул на то, что он отчасти утаивает правду от КГБ. Но при этом вел себя в точности как человек, который считает себя охотником — не дичью. Бромхед отправил в штаб МИ-6 докладную записку. «Я подчеркнул свои опасения, что все проходит чересчур гладко, и у меня есть сильное подозрение, что он так мил со мной неспроста, а потому что хочет завербовать меня».

Гордиевский тоже отчитался перед Центром о своей встрече. Он составил пространный, пресный документ, из которого следовало, что встреча «представляла некоторый интерес». При этом он постарался «подчеркнуть бесспорную важность проявленной [им] инициативы». Серый кардинал «пришел в восторг» от его отчета.

А потом произошло нечто удивительное. А именно — ничего не произошло.

Дело Гордиевского заглохло. В течение восьми месяцев никто не делал попыток выйти с ним на связь. Почему — так и осталось загадкой.

Джеффри Гаскотт писал: «Оглядываясь вспять, думаешь: „Какой ужас, дело просто задвинули в дальний угол и забыли о нем на несколько месяцев“. Мы ждали донесений от датчан, ждали, когда вернется Бромхед. Но ничего не происходило. Бромхед отвлекся на что-то другое — он пас еще двух-трех типов, а с этим затея была очень уж рискованная, никто особенно ничего от нее не ждал». Наверное, Бромхед из-за своей подозрительности слишком уж нажал на тормоза. «Если действуешь чересчур напористо, чересчур поспешно, все может пойти наперекосяк, — говорил Гаскотт. — Когда все идет как надо, часто это происходит потому, что никто ни на кого не напирает». В данном случае от МИ-6 не исходило вообще никаких сигналов: «Это был наш прокол».

Однако в конечном счете как раз этот прокол и сработал. Поначалу, когда недели проходили одна за другой, а Бромхед все не предпринимал никаких попыток возобновить контакт, Гордиевский ощущал беспокойство, затем смятение, потом он разозлился — и наконец успокоился. Повисшая пауза дала ему время на размышления. Если бы это была подстава, МИ-6 наверняка действовала бы гораздо быстрее. Что ж, он подождет. А в КГБ тем временем забудут о встрече с Бромхедом. В шпионских делах, как и в любви, небольшая разлука, некоторая неопределенность, видимое охлаждение с одной или с другой стороны может снова пробудить желание. За восемь разочаровывающе пустых месяцев, которые последовали за тем обедом в отеле «Остерпорт», решимость Гордиевского возросла.

1 октября 1974 года на залитом утренним светом бадминтонном корте снова показался высокий англичанин — и опять предложил встретиться. Почему же Бромхед внезапно решил возобновить контакт? Дело в том, что его собирались перебросить в Северную Ирландию, где ему предстояло проводить подпольные операции против ИРА. Через несколько месяцев он должен был покинуть Данию. «Времени оставалось немного. Поэтому я решил, что хватит тратить его попусту», — написал позднее Бромхед, и из его бойких слов явствует, что сам он прекрасно сознавал, что до этого просто терял время зря. Они условились встретиться в только что открывшемся отеле «САС», принадлежавшем «Скандинавским авиалиниям», куда никогда не заглядывали сотрудники советских миссий.

Когда Олег пришел, Бромхед уже ждал его за угловым столиком у барной стойки. Астерикс и Обеликс, парочка агентов ПЕТ, пришли еще раньше и сидели в противоположном конце бара, пытаясь прикинуться ветошью за пальмой в горшке.

«Олег, точный, как часы, вошел в бар ровно в час дня. Угол, который я выбрал, был освещен тускло, и Олег начал оглядываться по сторонам. Тогда, чтобы отвлечь его внимание от соглядатаев, я быстро вскочил на ноги. И он, улыбаясь знакомой улыбкой, двинулся ко мне».

Атмосфера моментально изменилась. «Я решил, что пора брать инициативу в свои руки, — вспоминал позднее Гордиевский. — Я твердо знал, чего хочу, и очень надеялся, что он наконец перейдет к делу. Его одолевали примерно такие же мысли». Бромхед сделал первый ход. Ведь МИ-6 поручило ему показать, что все это не пустые заигрывания: «Когда нам принесли напитки, я взял быка за рога».

— Вы — из КГБ. Нам известно, что вы работали в Первом главном управлении по линии «Н» — в самом секретном из всех ваших отделов, который управляет нелегалами по всему миру.

Гордиевский не стал скрывать, что удивлен.

— Вы готовы разговаривать с нами о том, что вам известно? Гордиевский ничего не ответил.

Бромхед продолжал наседать:

— Скажите, кто там у вас является заместителем резидента по работе со средствами массовой информации, кто отвечает за сбор данных для политической разведки и за курирование агентов?

Последовала пауза, а затем русский расплылся в широченной улыбке.

— Да я же.

Теперь настал черед Бромхеда удивляться.