Шпион из Калькутты. Амалия и Белое видение

– Так вот, я склонен считать, что более правильна другая версия. Вы спрятали его. Потому что решили, что иначе его тоже убьют. Кстати, вас можно тут понять. Да, да. Вы хорошо знаете город, у вас масса знакомств, и вы нашли какой-то остроумный способ это сделать. Поскольку разговор у нас частный, то я могу признать, что мы страшно провалились в деле защиты жизней четырех людей. Да что там – я провалился, потому что все это расследование свалилось в какой-то момент на меня… И сейчас нам следует продумать что-то вроде немедленной отправки господина Макларена домой, а не подвергать его непонятным пока что угрозам. Но мы выясним, что это за угрозы. И мы найдем способ защитить его. Вам дорога его жизнь? Нам тоже. Так давайте придумаем что-то вместе. Ну, поместим парня вот на тот миноносец, оттуда на лайнер и домой. Предложите что-то. И не сопротивляйтесь. Вы имеете дело с машиной, которая вас не просто сильнее, она намного сильнее. Мы попросту наблюдаем смешную картину – Амалия де Соза против Британской империи. Исход этой игры очевиден.

– Ваша империя, – сказала я и задохнулась. Перед глазами начали плыть круги.

– В данном случае – и ваша, не хочу напоминать о подданстве…

– Ваша империя погибнет, как погибли все прочие империи, – сказала я – до сих пор не знаю, почему; кажется, я дошла до того, что мне начали являться ангелы, а некоторые из них заговорили моим голосом. Левый глаз дергался немилосердно.

Стайн склонил голову набок. Веселые морщинки опять пробежались по его лицу и исчезли: я, кажется, доставила ему удовольствие.

– Вы читали Херберта Уэллса и теперь верите в марсиан? Ну, скажите мне, кто и что, кроме марсиан, может нанести удар первой империи мира. Давайте поиграем: вот я хочу, чтобы она погибла. Как я этого добьюсь? Конечно, мне не следует ожидать, что вы знакомы с неким Вашингтонским договором 1922 года…

– Моя работа – это цифры, господин Стайн, и что-то мне сейчас вспомнились такие цифры, как пять-пять-три, – скромно заметила я.

Стайн с удивлением поднял на меня свои бледные глаза и молчал с минуту. Мне показалось, что я чем-то его очень огорчила – если нет, то поразила уж точно.

– Мое восхищение, – сказал он после паузы. – Именно так. Пять линкоров у нас, пять у наших друзей и союзников – американцев, и три у наших друзей и верных выучеников – японцев. Вы же знаете, что это мы сделали им флот и обучили моряков в начале века – чтобы держать в узде русских на Востоке – если уж вы слышали про пять-пять-три… А кроме этих трех держав – кто? Никаких боевых кораблей у проигравших германцев, да и страны такой считай что уже нет. Что там еще? Советы? Франция? Это смешно.

Стайн помолчал, глядя в стаканчик с джином, на стенках которого виднелись пузыри. С удовольствием сделал глоток.

– Давайте я рискну раскрыть вам строгий военный секрет – тем более что он на днях был напечатан в «Таймс». Новое поколение наших линкоров будет непотопляемым. Придумали что-то с переборками, якобы теперь торпеды уже не страшны. Ну, и после этого кто еще есть в этом мире, чтобы нанести Британии не то что удар, а даже укол? Кто?

Эти слова, как мне показалось, он произнес даже с некоторой печалью. Или с приятной усталостью боксера, которому больше некого побеждать.

Я закрыла на секунду глаза. С моей головой что-то творилось. Или Стайн действовал на меня гипнотически, или…

Я была птицей. Очень сильной птицей, чьи крылья легко подняли ее на громадную высоту, среди белых и серых башен облаков, пронизанных лучами. Облака были подо мной и надо мной, тяжелые, налитые влагой; по их тяжести и по серому цвету чешуи моря далеко под моими крыльями я понимала, что сейчас – сезон дождей, возможно, декабрь.

И тут внизу, на косой сморщенной поверхности воды, я увидела два громадных, как многоэтажные здания, корабля, одетых в тяжелую броню. Оставляя за собой расходящиеся усы, они шли куда-то на северо-восток, за ними следовали три корабля поменьше, видимо эсминцы. Два гиганта были не похожи друг на друга – один был приземист, с мощными надстройками, тупо скошенным к воде носом. Второй… он был больше, гораздо больше, я никогда раньше не видела таких кораблей: линии его корпуса были стремительны, нос нависал над водой. В нем ощущалась рвущаяся на волю мощь новой и непобедимой машины, а стволы немыслимо громадных орудий в прорезях башен сверкали свежей краской. «Непотопляем», – прозвучал в моей голове голос Стайна.

Им не могло быть преград. Это была целая армия, втиснутая под защиту стальных листов и неуклонно рассекавшая морщинистую, иногда отсвечивающую фольгой поверхность.