Шпион, которого я убила

– Ты узнай у фактурщиков, не находили ли они при осмотре одежды отравленных в квартире Кушеля сосательных конфеток, а я позвоню в отдел внешней разведки. Узнаю у этих конспираторов, были ли предусмотрены в их пароле наряду с коммунистическими галстуками еще и леденцы. Осокин, мы вязнем в этом деле, как в болоте. За столько дней первое совпадение, и то, ты только подумай, – сосательные конфеты!

– А может, это не совпадение, может, агенты купили их в буфете театра, там такие дают на сдачу. И мне давали.

– Агенты не могли взять их в буфете. По условиям контакта, встречи должны были происходить только в антрактах, то есть им предписано было категорически находиться в зрительном зале либо в фойе. А во время спектакля буфеты не работают.

– Работает один буфет внизу, для персонала. Я как-то пил там кофе вместе с уже одетыми для спектакля актерами. Запоминающееся зрелище – вымазанный черным Отелло с курящей Дездемоной за столиком.

В одежде отравленных агентов Службы и гражданского лица – соседа Кушеля «никаких кондитерских изделий не обнаружено».

Второе сообщение рассмешило обоих: «Условные атрибуты опознавания лица, идущего на контакт, не предусматривали употребления сторонами в момент контакта леденцов, карамелей, шоколадных конфет, печенья, вафель и любых других продуктов питания, но не исключали их до запрета употребления». Прочитав это, Осокин схватился за голову и тихонько завыл. Ева позволила себе слегка улыбнуться.

– Что, – толкнула она подвывающего Осокина плечом, – не привык еще к особенностям производственного сленга?

– Январь говорил про чрезмерное употребление молока. Он связал это с повышением умственного потенциала у мужчин. Я считаю, все наоборот. Народ тупеет, и это мягко сказано.

– Осокин, главное, чтобы ты сберег свой живой ум и интуицию и с годами службы не исключил их до «запрета употребления».

– Не знаю, как там дальше пойдут дела, а пока что я умный и наблюдательный. Давайте посмотрим папочку номер семь. Первый обыск гражданки Булочкиной Н., работницы костюмерного цеха. Второй обыск. Вот перечень предметов, обнаруженных у этой самой гражданки Булочкиной. Обратите внимание на номер шесть: «конфета сосательного назначения». Это Кушель так поиздевался. У него резинка для волос записана как «предмет, предназначенный для удержания волос в состоянии хвостовой стоячести», подождите, есть еще перл: «на теле обыскиваемой находятся два кольцеобразных, предположительно серебряных украшения, закрепленных в нетрадиционных местах».

– И что это было? – смеется Ева.

– Серьга в носу и на языке. Почему не реагируете на «конфету сосательного назначения»?

– Ты же сам сказал: дают на сдачу в буфете.

– А вот и нет. Булочкина Н. получила эту конфету, вот, сейчас зачитаю, это после третьего обыска. Кушель писал веселей, чем этот… Нашел: «Проверяя содержимое предмета, на внешний вид напоминающего конфету в фабричной упаковке, мною этот предмет был развернут и осмотрен. Сосательная конфета „Театральная“, которую Булочкина, с ее слов, получила в подарок от коллеги – осветителя Устинова М.». Ну?! – радостно посмотрел на Еву Осокин.

– Смешно, – вздыхает Ева. – Слушай, а почему они так дотошно все описывали?

– Приказ был. Искали ведь зажигалку или пленку из нее. Пленка в кассете, кстати, это цилиндр, размером чуть больше карамели, так что волнение наших с вами коллег при обнаружении конфетки обосновано. Вы слышали? Получила от коллеги!

– Осокин, по-твоему, этот осветитель убил двоих агентов разведки, а чтобы им было не так обидно, угостил перед этим конфетой?

– То есть оснований для задержания осветителя Устинова недостаточно? – удивился Осокин. – Вчера, кстати, он опять провел с гражданкой Булочкиной больше двух часов. Катал ее на мотоцикле. Ушел от слежки в районе Дома печати.

– Если найдешь хоть какие-нибудь сведения, привязывающие Устинова к военной разведке, я смогу с ним побеседовать. Задержание исключено. А если он военный разведчик? Мы катаемся за Булочкиной в сером фургоне, а он на мотоцикле.

– Ладно, он – военный разведчик. Что нам это дает?

– Это значит, что военные тоже с ног сбились – ищут пленки, ими же заготовленные, и вот это – самое интересное. Они уничтожили все оставшиеся подложные заготовки и пасут Булочкину с той же целью, что и мы. Цель – пропавшие пленки.

– А если эта женщина просто позарилась на дорогую зажигалку? Нашла ее, давно продала и – ни сном ни духом про какие-то там шпионские игры?

– Две зажигалки, Осокин. Ее обыскивают везде, где она только попадется под руку. И наблюдение установлено почти сразу после убийства в театре блондина. Хотя ты можешь быть прав. Продать любую золотую вещь сейчас можно даже в переходе метро за две минуты. Если эти пленки не всплывут, дело будет вечным висяком. И мне кажется, что военная разведка делает все, чтобы пленки не всплыли.