Шпион по найму

Студия Тармо позволяла Ефиму набегаться всласть. Он снова вырядился в кожаное пальто дешевой свиной кожи, длинные полы которого путались между косолапивших ног. Как обычно, не поздоровавшись, он схватил волосатой ручищей недопитую бутылку с джином и несколько раз приложился к ней. Каждый раз, отпив, он рассматривал посудину на свет. Не найдя в карманах носового платка, уткнулся в подкладку своего картуза «под Жириновского» и чихнул.

— Будь здоров, — сказал я. — У тебя новые очки?

— Да, старые треснули… Какие новости?

— Боюсь, никаких особенных. Я уложил на крыше шестиэтажки куклу, подставленную Тургеневым. Вот и все достижения… Да ты, наверное, это и без меня знаешь…

Ефим повесил голову, рассматривая ботинки.

Я дернул его за рукав. Он поднял глаза за стеклами очков. Я сделал знак: возможно подслушивание. Достал из кармана вельветовых брюк кассету, отснятую «Яшихой», и сунул в блинообразную ладонь Ефима. На клочке бумаги, взятом с письменного стола Тармо, я написал: «Пленка со сценами увоза генерала. Оператор моего лейпцигского источника, а именно Дитера Пфлаума, предлагает сотрудничество по цепочке Шемякин — Пфлаум. Пфлаум здесь».

Ефим поднял большой палец.

— Можно работать, — сказал он. — Тебе не кажется, что тут душновато?

На улице уже стемнело. Дом полыхал освещенными окнами.

Ийоханнес Эйкович дремал в машине, зажегши подфарники. Уткнувшись радиатором в багажник его «шестерки», стояла темная «Вольво», за рулем которой сидела Марика. Я не стал спрашивать Ефима, как она ухитряется водить машину со своими протезами.

Шлайн потащил меня по асфальтовой дорожке вокруг дома, по своему обыкновению зацепив под локоть.

— Новости такие, — сказал я. — Надежда на местную блокаду никудышная. Однако пфлаумовское начальство обещало контрольное наблюдение со стороны открытой Балтики на пару дней… Чико решит, что это подготовка перехвата, тормознет вывоз генерала в западном направлении, в сторону Калининграда, и примется выжидать, искать иной путь или, скорее всего, предложит провести обмен Бахметьева прямо здесь, в Эстонии. Значит, ему придется посылать людей на контакты, за пищей…

— Надеешься ухватиться за их хвост и выйти на логово банды?

— Уже ухватился, — сказал я. — Кто такой Вячеслав Вячеславович?

Ефим подумал.

— Резидент военной контрразведки по Калининградской области. Крутой господин с большущими друзьями в Москве. Герой, имеет боевой опыт… Карьера пошла после спасения во Вьетнаме каких-то документов при налете на базу, где он находился, сайгонской шпаны. Потом Германия. Прихватил оттуда на поселение в Калининград группу офицеров, молодых провинциалов, лично преданных. Один из лидеров партии Балтийской республики, поборник немедленного провозглашения её порто-франко, на манер Гонконга до возвращения Китаю…

— Как это совместимо с его должностью?

— Уже не совместимо. Уволен со службы несколько месяцев назад.

— Чего же Дубровин трясется? Почему этот тип командовал на совещании в представительстве «Балтпродинвеста»?

— Значит, имеет ещё власть… Один звонок Вячеслава Вячеславовича в Москву, и Дубровина отзовут с хлебного места. Это — раз. Совещание носило неформальный характер, поскольку ты и сам — неформал. Это — два. В Москве большая разборка. Дубровин доносит туда, что взрыв, похищение Бахметьева, вся эта сумятица и беспредел — результат усилий молодцов Вячеслава Вячеславовича. Это — три. Твоя фотопленка очень кстати. Это уже четыре.

— Банда Чико выполняет заказ Вячеслава?

— Его. Дубровин сказал мне, что команда Тургенева на самом деле состоит из восьми человек. Шесть прежних, про которых мы знаем, включая азериков, плюс ещё два, формально это личные телохранители Чико, а на самом деле они приставлены, видимо, к генералу. Кукла, которую ты уложил, залетная, нанята в Пскове, подобрали дурачка… Она не в счет. Так что потерь у Чико Тургенева нет.

— Какую же позицию занимает Дубровин?

— Дубровин вел игру. Вернее, игры, несколько. Ему удобнее быть в курсе задумок Вячеслава, как ты его называешь… Расчет делался на то, что выкрадут тебя, Бэзил. Вячеслав обсуждал такую возможность с Дубровиным. Он говорил, что ему нужно похищение… Для обмена и скандала, для шумихи…

Я расхохотался.

— Чего ты ржешь? — спросил Ефим, подталкивая меня вперед.

— Отлегло от сердца, — сказал я. — Облапошили не только меня, а всех вас, паршивых начальников! Вы подставляли меня, а Вячеслав подставлял вас. Пока вы заигрывали с Вячеславом, он согласовывал свои действия с кем-то еще…

— Теперь все согласовывают свои действия с кем-то еще, экая невидаль, цена-то на все свободная, — сказал Ефим, двигаясь в обход вокруг дома. Одно неясно, почему, взяв генерала, они не убили тебя?

— Еще убьют, — сказал я. — В этом твой последний шанс, Ефим.

— Мой? Не наш? — спросил он.

Вечернее освещение улицы не давало возможности разглядеть лицо человека, желающего разделить мою участь.

Глава пятнадцатая Государственное преступление