Шпион, пришедший с холода. Война в Зазеркалье

– Я хочу, чтобы вы приступали к работе как можно скорее. Желательно уже с завтрашнего дня. Ваш кабинет полностью подготовлен. Дел у нас непочатый край. Этот человек – Холдейн им уже занимается вплотную. Думаю, узнаем новости, как только приедем домой. С этого момента вы поступаете в распоряжение Адриана. Мне кажется, вам пойдет на пользу сотрудничество с ним. Наше начальство согласилось выдать вам особое министерское удостоверение. Точно такие же они раньше выдавали только офицерам из Цирка.

Эвери была хорошо знакома привычка Леклерка, столкнувшись с трудностями в общении, уходить в область беседы, лишь смутно связанную с главной проблемой, выдавая сырье вместо готовых мыслей и заставляя слушателя работать с этим сырьем, не утруждаясь самому. И потому он повторил:

– Я должен поговорить с вами по поводу всей этой операции. Сразу после того, как свяжусь с Сэрой.

– Очень хорошо, – ответил Леклерк, любезно улыбнувшись. – Пойдемте ко мне и поговорим об этом. Почему бы не прямо сейчас? – И он обратил к Эвери весь круг своего лица, лишенного глубины, как картонная луна, но тоже прятавшего оборотную сторону. – Вы заслужили за свою работу самых высоких похвал, – великодушно продолжал он. – Надеюсь, вы будете продолжать в том же духе.

Они въехали в пределы Лондона.

– Получаем помощь от Цирка, – добавил Леклерк. – Они охотно идут нам навстречу, хотя, конечно же, не посвящены во все детали. Министр очень твердо настаивал на этом.

Они проехали по Ламбет-роуд, где владычествовал Бог Сражений. В одном ее конце расположен имперский военный музей и школы – в другом конце. Между ними нашли пристанище больницы и кладбище, огороженное сетчатым забором, как теннисный корт. Сразу и не скажешь, что за люди здесь живут. Домов слишком много, школы слишком велики для любого количества учеников. Больницы, возможно, и переполнены, но на окнах надежно задернуты шторы. И повсюду подобием порохового дыма витает пыль. Она прилипла к фасадам домов, от нее задыхается кладбищенская трава, и мерещится, будто она полностью изгнала отсюда людей, исключая бродяг, которые прячутся в тени, как призраки павших солдат, или тех, кто работает, не зная сна, за подсвеченными желтыми лампами окнами. Это улица, которую ее обитатели охотно и часто покидают. Но зато те, кто возвращается, привносят хоть что-то из реально существующего мира. Один разбивает лужайку, другой строит изломанную террасу в стиле регентства, третий устраивает склад или свалку. А кто-то даже открыл паб под названием «Лесные цветы».

Это была улица религиозных учреждений самого разного рода. Над одними витал дух самой Богоматери, над другими – архиепископа Амиго[33]. Те здания, где не располагалась больница, школа, паб или семинария, были мертвы и постепенно обращались в тлен. Был, например, магазин игрушек, вечно закрытый на замок. Эвери имел привычку смотреть на него каждый день по дороге на работу и видел, как все сильнее покрываются ржавчиной машинки на полках. Витрины делались грязнее и грязнее, хотя на их нижних кромках всегда можно было различить отпечатки детских ладошек. Рядом располагалась стоматологическая клиника. Он смотрел из окна машины, словно пытался запечатлеть улицу в памяти, гадая, увидит ли он ее еще раз глазами сотрудника департамента. Они проезжали складские помещения с воротами, обнесенными сверху колючей проволокой, и фабрики, которые ничего не производили. Внутри одной из них прозвенел звонок, но его никто не слышал. Потом открылся уцелевший участок полуразрушенной стены, весь увешанный плакатами, призывающими настоящих мужчин немедленно вступать в ряды вооруженных сил. Обогнув Сент-Джордж-серкус, машина въехала на финишную прямую – Блэкфрайарз-роуд.

Еще на подъезде к зданию Эвери почувствовал перемены. На мгновение он даже мысленно допустил, что за время его краткого отсутствия трава на вечно лысой лужайке ожила и густо разрослась; что бетонные ступени, ведущие к парадной двери, которые даже в разгар лета оставались влажными и грязными, теперь сверкали чистотой и приглашали войти. Странным образом, еще не побывав в здании, он уже почувствовал витавшую внутри департамента атмосферу обновления.

Она коснулась самых скромных служащих учреждения. Пайн, на которого, безусловно, произвели впечатление черный лимузин и оживленный поток все новых посетителей, выглядел подтянутым и бдительным стражем. Впервые он не осмелился ни слова сказать о результатах вчерашних крикетных матчей. Доски лестницы натерли до блеска с помощью мастики.

В коридоре они столкнулись с Вудфордом. Он очень спешил, держа в руках две папки с досье, помеченные на обложках красными знаками, означавшими высокую степень секретности.

– Привет, Джон! С мягкой посадкой! Как повеселился? – Он казался искренне обрадованным встречей. – С Сэрой уже все уладили?

– Он проделал отличную работу, – быстро ответил Леклерк, – хотя задание оказалось нелегким.

– О да! Бедняга Тейлор. Ты будешь нам до зарезу нужен в новом отделе. Жене придется пожертвовать тобой для нас на недельку-другую.