Шпион Темучина

Первый гэр, куда они завернули, принадлежал жилистому вислоусому старику, старейшине рода Кабарги. На курултай он явился, как и положено, с кучей воинов и домочадцев, которые восприняли появление хогжимчи с большим интересом.

– Они споют вам песнь о страшных ужасах, творящихся на земле Темучина, бывшего беглого раба и разбойника, – войдя в гэр, важно заявил главный страж – тот самый, широкоплечий, с двумя саблями. Звали его Кэргэрэн Коготь. Почему именно Коготь, Баурджин не спрашивал – зачем? Тут были более интересные дела.

Хозяин гэра самолично протянул гостям серебряную пиалу с кумысом, символизирующим чистоту помыслов и побуждений. Как и положено, нойон принял напиток двумя руками, отпил и, поклонившись на четыре стороны, передал чашу Гамильдэ-Ичену, а уж тот, проделав те же манипуляции, – Сухэ.

После чего все расселись на кошмах – немного перекусить. Не принято был переходить сразу к делу, даже если и дело это состояло в усладе слушателей. Люди Кара-Мергена отлично понимали это, а потому и не нервничали, не подгоняли.

– Пусть счастье никогда не покинет этот гэр и его обитателей, – слегка обглодав баранью лопатку – почетный кусок! – Баурджин, по обычаю, передал ее своим спутникам. – Далеко ль ваши пастбища?

Обычный вопрос, предусмотренный правилами вежливости, не должен бы вызвать никакого подозрения у стражей. И кажется, не вызвал – все трое воинов, довольно сопя, поглощали вареные бараньи мозги – вкуснейшее блюдо!

– Наш род кочует по восточным берегам озера Буир-Нур, – пояснил старик.

Буир-Нур! Так вот они откуда! Это очень, очень близко от кочевий Темучина. Только переправиться через реку Халков – Халкин-Гол.

– Достаточно ли там травы этим летом? Сыт ли скот?

Тоже обычные вопросы, их и полагалось задавать в гостях.

– Спасибо, скот сыт и травы хватает. Правда, давненько уже мы не были в родных кочевьях – с весны. А как вы? Какие новости?

– Все хорошо, слава богам и вечно синему небу, – окунув палец в пиалу, Баурджин побрызгал кумысом на четыре стороны, после чего сказал, словно бы между прочим: – Я знаю ваши места, там трудно кочевать – сопки, ущелья, овраги. Видать, в вашем роду много мужчин…

– Три сотни воинов на сытых конях выставил мой род под знамена великого Джамухи! – с гордостью отозвался старик.

Три сотни воинов из рода Кабарги, чьи кочевья – на восточном берегу озера Буир-Нур…

– Уважаемые хогжимчи хотят пропеть вам песни о гнусном клятвопреступнике Темучине – конокраде и пожирателе людей, – покончив с мясом, Кэргэрэн Коготь явно намекал гостям о том, что пора бы и приступить к делу.

Ого, вот как! Оказывается, Темучин здесь известен как клятвопреступник, конокрад и пожиратель людей, надо же!

Баурджин улыбнулся и кивнул своим:

– Богино дуу – короткая песня о Темучине.

Сухэ негромко ударил в бубен. Гамильдэ-Ичен тронул струны хура.

– Это было давно, давно, давно-о-о-о-о… – как можно более уныло затянул нойон. – Когда покинувший свой род Темучин рыскал в степях от Онона да Керулена, один, как побитый пес.

– Побитый пес! – восхищенно причмокнул хозяин гэра. Видать, это выражение пришлось ему по вкусу.

Гамильдэ-Ичен скривился.

– А потом сколотил шайку-у-у-у… – продолжал выть Баурджин, более-менее ритмично пересказывая вкратце историю «бандформирования» Дикой Оэлун и ее «гнусных дел».

К его удивлению, песня понравилась не только хозяевам, но и стражам. После ее окончания и те и другие шумно выражали свое одобрение, со смаком повторяя понравившиеся слова и выражения:

– Злоковарный дух Тьмы!

– Черный, как его же мысли!

– Побитый пес, однако! Побитый пес.

Песню пришлось повторить «на бис», пусть даже не очень похоже на первый предложенный вариант, но тем не менее. После чего Баурджин затянул «длинную песнь» о «славных деяниях великого воителя Джамухи-хана», в которой достаточно традиционно описывались многочисленные военные походы, сражения, пиры и охоты.

Судя по реакции слушателей, и эта песнь им пришлась по душе. Дотронувшись до локтя Баурджина, Кэргэрэн Коготь мотнул головой – мол, пора. Пора так пора… Молодой нойон и его музыканты поднялись и, поклонившись, покинули гэр под восторженные восклицания слушателей. У самого выхода Кэргэрэн Коготь неожиданно задержался, с уважением осматривая прикрепленные над притолочиной белые шелковые ленточки с черными уйгурскими письменами:

– Вай, откуда у тебя это, уважаемый?

– Эти волшебные, притягивающие удачу письмена подарил мне когда-то один ученый уйгур! – тут же похвастал хозяин. – Славно, когда такое висит над дверью гэра.

– Да, славно, – с некоторой даже завистью кивнул страж. – Мне тоже обещали такие. Наврази-Кутук, писец хана.

– Думаю, сей достойнейший человек обязательно сдержит свое слово!

Кэргэрэн улыбнулся:

– Я тоже так думаю.

Так вот и бродили «музыканты» со своими стражами по разным гэрам в течение почти всей недели. С тем же репертуаром и неизменным успехом. Информации было столько, что Баурджин едва успевал фиксировать.

– Род Седобородого Кашгырчака. Тайджиутский род, кочевья – к западу от Аргуни, четыре сотни воинов.