Шпион Темучина

Их взяли сразу же. Баурджин и его спутники не успели отъехать от кочевья рода Соболя и нескольких полетов стрелы, как вдруг за скалами увидели воинов. Довольно большой отряд, численностью сотни в две сабель. Передовой десяток расположился на самой дороге – будто специально ждали… будто знали.

– Эх, делать нечего, – молодой нойон покачал головой и растянул губы в улыбке, – поедем-ка поздороваемся, парни.

– Да, – уныло кивнул Гамильдэ-Ичен. – Странно, что и дружок наш на этот раз не предупредил. Ну, тот, что привязывал ленточки… и перебил меткими стрелами всю вражью засаду.

– Не предупредил? – придержав коня, Баурджин вдруг кивнул на кусты шиповника, росшие вокруг скалы. На одной из веток трепетала на ветру черная шелковая ленточка. – Как раз и предупредил. Это просто мы такие слепые.

Гамильдэ-Ичен вздохнул:

– Все равно бы не успели уйти, верно, Сухэ?

Ничего не ответив, Сухэ лишь вздохнул – скорее всего, согласился.

– Смотрите, они и сзади, – оглянувшись, негромко произнес нойон. – Попались птички. Ладно, подъедем ближе, подумаем, что будем делать. В конце концов – хур и бубен при нас, а странствующие музыканты – везде желанные гости. Талант не пропьешь!

Подъехав ближе, Баурджин и его спутники приветствовали неизвестных всадников учтивыми полупоклонами:

– Сонин юу байнау? Какие новости?

– Вы – те самые хогжимчи-музыканты, про которых судачат все окрестные гэры? – вместо приветствия поинтересовался один из воинов, судя по всему – десятник: немолодой, с коричневым морщинистым лицом, похожим на подошву верблюда, и перебитым носом.

– О, да, – услыхав вопрос, важно приосанился Баурджин. – Мы – они и есть. Те самые.

– Следуйте за нами, хогжимчи. – Десятник махнул рукой и заворотил коня. Впрочем, тут же обернулся: – Я вижу, вы при саблях? Не советую пускать в ход.

– Что ты, что ты, уважаемый! Даже и не думаем.

В окружении молчаливых воинов в панцирях из дубленых бычьих кож, хогжимчи направились к основным силам… гм-гм… врагов? Нет, воины не проявляли особой враждебности, впрочем, как и дружелюбия. Проехав мимо тяжелой конницы, десятник спешился и жестом приказал невольным гостям сделать то же самое, после чего повел их в березовую рощицу, живописно кудрявившуюся кронами неподалеку. У рощицы, на небольшой полянке, был разбит походный шатер из черного войлока, цвета, традиционно считавшегося у кочевников нехорошим. Перед шатром горели очистительные костры, вокруг которых вслед за десятником и сопровождавшими его воинами Баурджин с компанией обошли ровно девять раз, после чего им было приказало ждать.

Десятник скрылся в шатре и, немного погодя, вышел, сразу же ткнув пальцем в грудь Баурджина:

– Ты – старший хогжимчи?

– Допустим, я, – пожал плечами нойон.

– Тогда заходи первый, – воин кивнул на шатер, – там тебя ждут.

– Ждут?! Интересно, кто же?

– Увидишь. – В усмешке, промелькнувшей на тонких губах десятника, Баурджин не заметил ничего ободряющего.

– Саблю! – Воин протянул руку, и нойон, отцепив от пояса ножны, передал их ему, после чего откинул полог шатра.

Внутри тускло горел светильник, пахло курдючным жиром и какими-то сладковатыми благовониями. С непривычки закашлявшись, Баурджин протер глаза… и, разглядев сидевшего на кошме человека, закашлял снова. Хозяином шатра оказался сам Кара-Мерген, Черный Охотник, о чем, наверное, можно было бы догадаться и раньше.

– Ты – музыкант? – жестом пригласив сесть, осведомился хозяин шатра.

Невысокий, но крепкий и жилистый, с желтым лицом и узкими пронзительно черными глазами, он походил скорее на татарина или тангута, нежели на обитателя северных монгольских сопок. Над правой бровью – белесый шрам. Ага! И меч самурая – вот он, в изголовье! Короткий офицерский меч… Честно говоря, так себе меч – фабричный. Да, похоже, и владелец относился к этой вещице без особого почтения, видно сразу – сняв, небрежно бросил куда ни попадя. А если попробовать дотяну… А смысл? То-то и оно, что никакого.

Кара-Мерген вдруг усмехнулся:

– Не понимаю, как может быть музыкантом глухой?

А ведь он точно не местный, южанин. Слишком растягивает слова – именно так говорят на юге, в Гоби, и в тангутских степях.

– Я не совсем музыкант, – негромко промолвил нойон. – Скорее улигерчи – сказитель.

– Замечательно! – Черный Охотник явно обрадовался. – Сказители – это как раз то, что нужно.

– Кому нужно? И что?

– Не спеши – замерзнешь, улигерчи, – надменно хохотнул Кара-Мерген. – И не задавай лишних вопросов, ты получишь вполне достаточные пояснения. В общем, дело несложное…

Примерно через час Баурджин покинул черный шатер и, подойдя к своим, натянуто улыбнулся:

– Дальше едем с ними.

– Хорошо, едем. – Гамильдэ-Ичен вскинул глаза. – Только хотелось бы поточнее узнать, что это за люди?

– Догадайся.

– Джамухи? Вижу, что угадал. Ну, кому тут еще быть-то?

Пристроившись позади главных сил сотни, «господа артисты» – куда деваться? – поехали следом. Не своею, конечно, волей, но… утешало одно – направлялись они, по всей видимости, в очень нужном для порученного дела направлении – в стан Джамухи!