Шпион трех господ. Невероятная история человека, обманувшего Черчилля, Эйзенхауэра и герцога Виндзорского

Среди политических классов леди Астор рассматривали как женщину «мужественно борющуюся за Гитлера и Муссолини», хотя в ее защиту нужно сказать, что она использовала эти социальные мероприятия, чтобы попытаться убедить таких гостей, как специальный уполномоченный Гитлера по вопросам разоружения, Иоахима фон Риббентропа в недостатках национал-социализма. На их первой встрече она спросила немецкого политика, как люди могут всерьез воспринимать Гитлера, когда он упорно носит усы как у Чарли Чаплина.

Когда фон Риббентроп был почетным гостем на Гросвенор-сквер в июне 1935 году, Эмеральд Канард была не менее провокационной и ворковала: «Скажите нам, дорогое Превосходительство, почему г-н Гитлер не любит евреев?» Что насчет политики, Эмеральд, в отличие от левых политических взглядов ее дочери Нэнси, которую она ненавидела, была консервативна и придерживалась общего мнения, что Гитлер был «благим делом» для Германии. Она с таким энтузиазмом относилась к нацистам, что американский посол в Лондоне Роберт Уорт Бингам описал приемы Канард как «группу прогерманских заговорщиков».

В некотором отношении леди Канард не многим отличалась от значительной части правящей элиты. В течение «респектабельных лет» нацистского режима – как это время называл историк Джон Уилер-Беннет – большинство наблюдателей предпочитало считать, что Гитлер придерживался принципов мира и уважения к национальным границам и суверенитету других стран. Его видели как современное правительство с упором на молодежь и создание рабочих мест. Хотя были предупреждающие сигналы, в том числе жуткие истории о нацистских варварствах, рассказанные еврейскими немцами, которым удалось бежать, не многие представляли, какие их ждали ужасы.

Более того, леди Канард была увлечена хорошо одетым, очаровательным фон Риббентропом с безукоризненными манерами. Его подчеркнутая помпезность, отсутствие чувства юмора и высокое самомнение только добавляли ему комедийную привлекательность, колкости Эмеральд просто отскакивали от него. Мемуарист и соотечественник из Америки Чипс Ченнон поймал социальный подтекст между фон Риббентропом, Эмеральд и Уоллис за ужином, записав в своем дневнике: «Много слухов ходит о нацистских наклонностях принца Уэльского; утверждается, что он находится под влиянием Эмеральд Канард, которая была влюблена в г-на Риббентропа, из-за миссис Симпсон».

«Эмеральд интриговала от имени германской идеологии, – отмечал он, – вдохновленная ямочкой на подбородке г-на Риббентропа».

Однако не праздный флирт леди Кунард заставил языки говорить в Берлине, Вашингтоне и Лондоне, а внимание, которое уделял в тот вечер г-н фон Риббентроп миссис Симпсон и его последующее рыцарское, чересчур внимательное поведение: он посылал 17 гвоздик – кто-то говорит роз – каждый день в ее квартиру на Брайанстон-корт.

Эта ассоциация ни на секунду ее не оставляла в то время и преследовала всю оставшуюся жизнь. До этого она встречалась с фон Риббентропом, когда немецкий посол в Лондоне, Леопольд фон Хеш, организовал ужин, чтобы познакомить представителя Гитлера с будущим королем. Даже фон Риббентроп, который как правило был на ножах с учтивым и утонченным фон Хешем, был поражен. Посол сделал все возможное, чтобы принц чувствовал себя как дома. Зная, что как и он, принц любит цыганскую музыку, он нанял известную цыганскую группу из венгерского ресторана на Риджент-стрит в центральном Лондоне специально для частной вечеринки. Уоллис всегда нравились эти обеды с немецким послом, она считала его остроумным, забавным и культурным. В свою очередь, фон Риббентроп был соответствующим образом очарован и заинтересован американкой. В какой-то момент он попросил Констанс Спрай, знаменитого флориста и подругу Уоллис, делать букет цветов каждый день и доставлять в ее лондонскую квартиру. Бывшая помощница, известная только как Шейла, рассказала репортеру Джону Эдвардсу, что именно она занималась доставкой букетов роз или гвоздик с длинными стеблями.

Об этой тайне вскоре узнали, сначала об этом заговорили в немецком посольстве в Лондоне, а потом в немецкой канцелярии в Берлине. Посол фон Хеш не смог обнаружить значения, скрывающееся за числом «17» и подумал, что это просто «путь предпринимателя».

Двоюродный брат принца Уэльского, герцог Вюртембергский, который был в хороших отношениях со своей тетей, королевой Марией, другими членами королевской семьи и важными британскими политиками, имел другое объяснение. Герцог, который стал бенедиктинским монахом, известным как отец Одо и противник нацистов, позднее расскажет агентам ФБР, что фон Риббентроп был любовником Уоллис, и что число 17 представляло число случаев, при которых они спали вместе. Он также рассказал непристойную историю, свидетельствуя, что принц был импотентом и только навыки миссис Симпсон могли «удовлетворить сексуальные желания герцога».