Шпион в Юрском периоде

— Ничуть, — хмыкнул я, узнавая лысого химика, соавтором которого в свое время был сам Д. С. П. Сейдж.

— Зови меня Брэд, — заявил он. — Я Брэд Ф. К. Хоукс. Так я подписываю свои работы. Но ты зови меня просто Брэд. Ведь мы летим в распроклятое место…

— Эл, — подсказал я.

— Мы с тобой летим в самое распроклятое место. — Похоже, Брэд Хоукс не терпел никакой официальности. — Ему радуешься, только покидая его.

— Еще не поздно отказаться, — заметил я, разглядывая помятую физиономию Брэда Ф. К. Хоукса. Видимо, он гулял всю ночь, лицо отекло, лысина побагровела, левая щека казалась странно синеватой. Возможно, его били, но утверждать этого я не мог.

— Я видел тебя ночью. — Брэд Хоукс раскатисто расхохотался. — В ресторане Пайгроуза. Ты был обвешан шлюхами и так пьян, что не узнал меня. Куда ты дел рыжую красавицу, которая пыталась валить тебя прямо на столик?

— Черт их всех знает, — пробормотал я.

— И это верно! — Брэд Хоукс одобрительно засмеялся. — Чем быстрее шлюх забываешь, тем лучше. От них никакой пользы. Они как пейзаж за окном поезда. — Он осторожно провел ладонью по синюшной щеке. — Что тебя-то гонит в эту чертову дыру? Я имею в виду Итаку.

Его вполне могли подсадить, но на подсадного он походил меньше всего. Багровая перекошенная физиономия… Скорее вечный пьяница… Я в его глазах, наверное, выглядел так же… Он ведь видел меня ночью в ресторане Пайгроуза…

Меня…

Я усмехнулся.

Конечно, он видел не меня, а нашего агента Шмидта. Человек, документами которого я пользовался, должен был уже находиться на Аляске. А я отсыпался ночью и хлебнул только под утро. Но Хоукс мне в общем нравился. Что-то в нем беспрестанно волновалось, постоянно находилось в движении. Почти одновременно он вспоминал, хвастался, удивлялся и предупреждал. И больше, чем чему-то другому, дивился моему желанию лететь в Итаку.

— Деньги, — пояснил я коротко. — Вернее, их отсутствие.

— Ну да, — хохотнул он. — Конечно, деньги. Глядя на тебя, не скажешь, что тебе сильно хочется влиться в производственную семью. Слышал такое? Все мы — члены одной производственной семьи, ну а это самое производство, естественно, наш дом! — Он благодушно, но не без издевательской нотки хохотнул. — Наш дом! В Итаке тоже так говорят. Там всякое говорят. Можно услышать и такое: мы — братья! А? Как тебе? Мы — братья! Ты еще сам это услышишь, готов держать пари. Только не забывай, что братья есть старшие и есть младшие. Даже там, где я работал, а это, Эл, было не худшим и вовсе не антидемократическим предприятием, на стене столовой красовался щит: “Здесь отпускают обеды только инженерам и химикам!”

— С точки зрения инженера и химика не так уж и плохо.

Хоукс изумленно воззрился на меня:

— А как же коллективизм, парень?

— Не знаю, — ответил я.

— Чем займешься в Итаке?

— Это мне подскажет санитарный инспектор Сейдж.

— А, Джейк! Конечно. Он распорядится. У него есть очень веселые места. Например, цехи, в которых ладони через час белеют от кислот, а легкие меняют цвет, как лакмусовая бумажка. Постарайся не попасть в такой цех.

Я не успел ответить. К столику подошел бармен.

— Простите, вы Брэд Хоукс и Герб Гаррис, следующие в Итаку? Вас просят на посадку. Вест гейт 16.

— Видишь, как к нам внимательны, — хохотнул Брэд. — Теперь ты постоянно будешь чувствовать такое внимание. В любом случае, Эл, дай мне знать, если Сейдж решит заткнуть тебя в химический цех. Уж я — то знаю, в каком из них штаны развалятся прямо на тебе, а в каком можешь экономить на цирюльнике…

5

Если Хоукс и шпионил за мной, я его не опасался. Он слишком много говорил. Он не давал мне рта раскрыть — так подсадные не поступают. Только в самолете впал во внезапное забытье. Но тут же очнулся:

— Еще не океан?

— Облака. Ничего не видно.

— Все, кто летит в Итаку, первым делом восхищаются океаном. Слушай, Эл, неужели это правда, что вид такой гигантской лужи улучшает пищеварение?

— А почему нет?

Он пожал плечами и снова впал в полузабытье.

Смутные воспоминания всплывали в моей памяти.

Они наплывали друг на друга, смазывались, но тут же возникали вновь.

Я видел светлый и плоский, будто выровненный мастерком океан, видел набегающий на пески накат, тенистые рощи, в которых прятались белые коттеджи, “Марию” — шхуну старого Флая, видел старую площадь, над которой вонзался в облачное небо железный крест костела. Зеленой, теплой, туманной и солнечной помнилась мне Итака. Связь со страной она поддерживала единственной железнодорожной веткой. Но теперь в городке был свой аэропорт, и на летном поле, пустынном и голом, нас встретил санитарный инспектор Д. С. П. Сейдж. По одному ему понятным соображениям он сразу разделил прибывших на несколько небольших групп. Меня он оставил при себе, а Хоукс отправился в первый же автобус, бросив на прощание:

— Найдешь меня в “Креветке”, Герб.

— Подружились? — вкрадчиво спросил Сейдж, проводив взглядом бывшего соавтора. — Это правильно. Коммуникабельность — не худшая черта.

— Мне тоже в автобус?