Шпион в Хогвартсе: отрочество

Лорд Певерелл, довольный работой Олливандера, решил поделиться с Северусом заметками старого мастера — все равно парню на учебе делать нечего… А у него и так хватало дел: восстанавливать замок Слизерин было не так-то просто. Разбираться с клеветническими статьями и слухами, сыплющимися в последнее время, как зерно из дырявого мешка, еще того тяжелей. Один плюс: строивших на его счет матримониальные планы барышень и их родных эти самые статьи и слухи несколько проредили.

Полегчало, но не намного: отчего-то молодой Малфой резво взялся за воплощение хотя бы одного из этих планов. Пришлось сделать внушение. И задуматься, чем бы еще занять активного молодого человека. Наконец, переговорив с его отцом, милорд решил отомстить: в свете, полусвете и даже на кухнях самых простых магов заговорили о готовящейся помолвке молодого Малфоя с Нарциссой Блэк.

— Милорд… Я думал…

Том улыбнулся половинкой рта:

— Думал, что я женюсь раньше? Нет уж, для начала опробует семейную жизнь мой секретарь. Тебе не нравится девушка?

Люциус замялся.

— Она еще такая… юная. Седьмой курс.

— А ты, конечно, очень старый и опытный.

Люциус зарделся. А его патрон, не особо оценив очаровательное зрелище, продолжал:

— Этот недостаток быстро проходит. Кстати, ты свою палочку у Олливандера покупал? Дай-ка ее сюда… У тебя ведь есть запасная? И попробуй узнать насчет палочки твоей невесты. И может ли она собрать палочки у своих родных. Только именно олливандеровские, другие меня не интересуют. Скажи, что собираешься их исследовать.

— Зачем?

Том смерил внимательным взглядом Люциуса, и тот молча передал ему свой главный инструмент и отправился к Блэкам.

* * *

Удивительно, но снобов Малфоев в «Списке Олливандера» не оказалось. Совсем. Странно, Том уже был почти уверен, что «проклятие единственного ребенка» можно будет снять и таким образом заполучить себе все семейство в вечные должники. А вот Блэки были, были… И не раз. Он отвлекся: Малфой принес «самые важные и срочные письма».

Том раздумывал, под какими благовидными предлогами можно было бы изымать проблемные палочки у аристократов (сведениями о старике Олли светить он не собирался — пригодится еще), и ему было вовсе не до лирической переписки с кем бы то ни было. В том числе с Беллатрисой Блэк, непонятно почему активизировавшейся после всех встреч, — по поводу помолвки младшей сестры. Он покрутил в руках письмо и, не распечатывая его, засунул в отдельную стопку точно таких же конвертов. Девица была уже помолвлена со старшим Лестрейнджем, но вела себя настолько предосудительно, что Том старался как можно реже попадаться ей на глаза. Увы, это было непросто: не общаться с Блэками он не мог себе позволить, да и не хотел.

Что теперь — указывать родителям на поведение их дочери? Ее писем с такими намеками и аллегориями, что приличным девушкам не то что писать — читать не положено, у него скопился уже добрый десяток. Передать их родным? Недостойно лорда Певерелла, это уж точно. А вот позаимствовать палочку, пожалуй, можно и попробовать. Фирменное Блэковское безумство, судя по записям старого мастера, имеет причину отнюдь не только в близкородственных браках.

Том закончил разбирать письма, отсортированные Люциусом, осознав наконец, что ждет совершенно несбыточного. Ведьма-библиотекарь ему уж точно не напишет.

А, собственно, почему бы не задать ей пару вопросов самому? Пока он раскапывает ее прошлое, не мешает узнать ее — в настоящем. Ему ли не знать, как иногда меняются люди порой даже за весьма короткий срок. Он быстро набросал черновик…

Все же незадача: Ирмы Пинс словно в природе не существовало до её появления в библиотеке Хогвартса. Прямо самозарождение какое-то. И это разжигало его любопытство все больше и больше. Одному из его осведомителей случайно удалось наткнуться на Эмили Тернер, помощника аптекаря-зельевара, которая помнила о том, что недолгое время девушка была её соседкой.

Увы, по названному адресу был только дом, который уже более пяти лет как был куплен агентом и перепродан какой-то восточной семье с кучей детей. Агента взяли было в оборот, выяснили имя хозяйки, но Лорин Уайт была уже вовсе не Уайт, а миссис Освальд Крессвел, каковая несколько лет как покинула Британию, уехав с супругом на континент.

Для поиска в Европе, а может, и не только, нанимать специалистов было не на что: замок Слизерина «съедал» практически все получаемые милордом средства. Но Том не был бы собой, если бы не нашел простой и изящный выход, элементарно запустив почтовую сову с маячком и вежливым посланием для миссис Крессвел. Оставалось только ждать.

Том просматривал воспоминания Эмили несколько раз. Кого-то молодая Ирма ему так напоминает… Робкая улыбка, сдержанный смех… Мастью и хрупкостью она, пожалуй, была похожа на одну девочку из его детства. А ведь он почти забыл о ней. Но поверить в то, что она тогда выжила, Том не мог. Оставалось одно сожаление.

* * *