Шпион вышел вон

Отъезд камеры. Мы видим чулки, лежащие на сидении. Одежда, разбросанная по салону. Абсолютно голая Наташа. Она сидит, поджав под себя ноги, и держит в руках телефонную трубку. Раскрытая дверь лимузина. Тоже совершенно голый генерал Гудерианов-Альбац. Он стоит спиной к зрителю, мы видим его мясистые ягодицы, спину, мускулистые волосатые ноги. Судя по характерному звуку, и положению рук, генерал мочится. Он напевает.

Шаланды полные кефали, – поет он.

В трусах, – перебивает он сам себя.

В Одессу Костя приводил, – поет он.

Без трусов, – перебивает он себя.

И все биндюжники вставали, – поет он.

В трусах, – резко говорит он.

Когда в пивную он входил, – поет он.

Без трусов, – говорит он.

Смеется. Мы видим поле, солнце, проступающее через облака. Видим бабочку, божью коровку, кузнечика. Стебли кукурузы, ласково кланяющиеся издали генералу. Крупно – его лицо, он блаженно жмурится. Общий план лимузина с невозмутимым шофером за рулем. Шофер смотрит перед собой. Голая Наташа с трубкой. Девушка говорит по-румынски.

Мама, это любовь, – говорит она.

Мама, вы не понимаете, это любовь подкралась ко мне, – говорит она.

Как убийца, с ножом в руке, – говорит она с надрывом.

И пронзила меня всю, – говорит она.

Все мое сердце, – говорит она, глянув, почему-то, себе в пах.

Я приведу завтра его знакомиться с вами, – говорит она.

Он такой… – говорит она.

Мама, он сильный, успешный и миллионер, – говорит она.

Мы познакомились в самолете, – говорит она.

Мама, поговори с папой, я хочу свадьбу в Органном Зале, – говорит она.

Знаю, что только концерты Баха, а мне СРАТЬ, – говорит она.

Я хочу свадьбу в Органном Зале, – повторяет она жестко.

Скажи папе, пусть не бухает сегодня сильно, – говорит она.

Пусть будет в форме завтра, – говорит она.

Ты обмолвись случайно, ну, во дворе, – говорит она.

Что, мол, Наташа завтра с женихом-миллионером приедет, – говорит она.

Знакомиться, – говорит она.

Мы приедем на лимузине, – говорит она.

Пусть обосрутся все от зависти! – говорит она.

Шы пунктум! – («и точка» на румынском – прим. В. Л.), говорит она.

Кладет трубку. Глядит в раскрытое окно лимузина с любовью. Мы видим генерала спереди (до пояса, естественно – В. Л.). На его мускулистой груди появляются две руки с искусственными ногтями – это Наташины – и ласково гладят.

Коля, а Коля, – говорит она.

Чего, Наташка, – говорит генерал.

Давай завтра к маме с папой съездим, – говорит она.

А то они волнуются… – говорит она.

Не вопрос, Наташ, – говорит товарищ генерал.

Завтра и съездим, – говорит он, улыбаясь (как советский комбайнер из совхоза «Ленинский Путь», который (комбайнер) сумел не засыпать трое суток и успел убрать не 678, а 789 га свежей ржи, и утереть таки нос этим задавакам из конкурирующего совхоза «Путь Ильича», и благодаря которому вымпел «Победителям соцсоревнований» будет теперь висеть не в их доме культуры, а в нашем!)

М-мммр, – мурлычет сзади Наташа.

Вид сверху. Блаженное, счастливое лицо Наташи, которая прижалась к спине своего мужчины. Генерал, поднявший руки за голову, наслаждается свежим воздухом. На обочине – лимузин. Мимо стремительно проносится что-то невероятно грязное, старое, захламленное. Камера опускается до уровня лиц, мы видим боковое стекло маршрутного такси – мельком, – в нем – завистливые лица соотечественников Натальи. Мы слышим выкрик какой-то женщины:

Ши мей курва ешть, – успевает выкрикнуть она в окно. («Какая вы все-таки курва» – перевод с румынского)

Проституткэ мэй ешть, оае, – кричит она. («А еще Вы овца и проститутка» – перевод с румынского).

Чего, чего они? – доброжелательно говорит генерал.

А, это на румынском, – говорит Наташа.

Доброго пути желают, – говорит она.

Прижимается еще крепче, рука скользит вниз. Генерал хмыкает, девушка хихикает. Снова вид сверху. Над парой появляется бабочка и кружит. Подлетает к экрану и заслоняет его.

Крупно – орнамент золотистых крыльев (сценарист, как и все уроженцы Молдавии, питает страсть к показной роскоши и позолоте – прим. сценариста)

Золотое сияние…

ХХХ

Яркое, золотое сияние.