Шпионами не рождаются

— Я понимаю, — отвечаю я с техасской небрежностью, — но если я пойду искать пункт обмена, у меня есть вероятность заблудиться, а заблудившись, я уже сюда не вернусь, не так ли, мсье? Вы потеряете клиента, а я, между прочим, хотел бы еще кое-что приобрести у вас… Да и вообще, нет правил без исключений, не так ли?!

Моя наглость и намек на то, что я могу открыть кредитную линию, производят эффект. Лавочник безропотно выкладывает на прилавок амулет и сдачу во франковом эквиваленте.

Совсем ни к чему пересчитывать полученные деньги: мы же теперь сообщники.

Сунув сдачу и амулет в карман, я невзначай оставляю на прилавке 100-франковую банкноту и, не мешкая, хожу с козырного туза: интересуюсь ценой (разумеется, в долларах) напольных часов. В полости маятника, заполненной жидкостью, влево-вправо мечется головка «а-ля Карл Маркс». Она крупнее и рельефнее остальных, кроме того, у нее такая роскошная грива-борода!

— Я очень сожалею, мсье, но эти часы не продаются, — произносит торговец, жестом фокусника смахнув банкноту с прилавка. — Они — наш торговый знак. Я очень сожалею… Странно, но вот уже почти двадцать лет все наши покупатели почему-то начинают с этих часов, не знаю, что и думать… Впрочем, голова в них действительно впечатляющая. Не угодно ли мсье взглянуть на вот этот чернильный прибор. В нем, правда, голова чернокожего, но тем не менее…

Намек на мои техасско-расистские наклонности принят, а упоминание о сроке пребывания головы в часах вовсю разжигает тлевший в моей башке фитилек воспоминаний. Там уже полыхает пожар, и виной тому голова отца призрака коммунизма в маятнике!

Я выкладываю еще одну стофранковую купюру, которая, также как и первая, мгновенно исчезает под прилавком, и иду ва-банк:

— Неужели за двадцать лет вы не сумели заказать себе еще одни часы с кукольной головкой?! Верится с трудом! — тоном матерого провокатора говорю я, а по спине в три ручья хлещет горячий пот.

— Это настоящие головы, мсье… Головы живших в недалеком прошлом людей. Поэтому-то они стоят очень дорого…

Внутреннее напряжение достигло апогея, но я с напускным спокойствием выслушиваю целую лекцию о подготовке головок к предпродажной экспозиции.

Разумеется, при каждой многозначительной паузе моего визави я проворно выбрасываю на прилавок очередную купюру. Из тех, что получены на сдачу.

Фантастика — я волей случая оказался на правильном пути! Плохо одно: это должно было произойти еще в восемьдесят втором…

Сразу оговорюсь: мумифицирование человеческих голов имеет мало общего с работой специалистов, колдующих над телом Вождя в Мавзолее, хотя в обоих случаях это очень долгий процесс, включающий множество трудоемких операций. А в случае с головами еще и смертельный риск, потому что в Мавзолее изначально обрабатывают мертвое тело, а головы накануне процесса мумификации должны быть непременно живыми…

В отсеченной голове просверливается маленькое отверстие, через которое внутрь запускается особый вид муравьев, пожирающих мозг. Чтобы эти прожорливые твари не добрались до кожного покрова и мягких тканей головы, в ноздри и уши вставляются специальные пробочки. Когда муравьи вычистят полость черепа, туда впрыскивают консервант, который обычно используется в моргах, чтобы воспрепятствовать процессу разложения.

— А-а, формалин! — в моем голосе сплошное разочарование.

— Не совсем, мсье! В него добавляется еще целый букет трав, известных только одному человеку — магу, который и руководит всем процессом…

Затем полуфабрикат — да-да, человек из-за прилавка так и сказал: полуфабрикат! — некоторое время, пока не размягчатся кости черепа, выдерживается в специальном растворе. При этом одновременно происходит стягивание, уменьшение всей кожной и даже костной (!) структуры.

Как только кости черепа станут мягкими, наступает самый ответственный момент всего технологического процесса: необходимо удержать их от сплющивания, сделать так, чтобы они, скукожившись и значительно потеряв в объеме, сохранили форму головы.

За это отвечает человек, посвященный в тайны всего процесса мумифицирования. Это — тот самый маг. Он, ко всему прочему, обладает экстрасенсорными способностями. Накладывая руки на размягченные головки, он направляет на них поток своих биоволн. Манипуляция, которую невозможно выполнить с помощью лазеров и компьютеров.

По утверждению торговца, все маги-искусники — экстрасенсы с самым сильным в мире биополем.

Маг будет прикладывать руки к головке до тех пор, пока она достаточно не затвердеет. Затем он осторожно будет прогревать ее на пламени, втирать мази из экстракта алоэ и африканской ивы и долго сушить, пока она не превратится в ту изящную, почти кукольную головку, подобную тем, что я сейчас наблюдаю.

В последующем головке предстоит постоянно находиться в жидкости-бальзаме, в состав которой входит несколько ингредиентов. Каждый из них в отдельности известен только одному человеку. Но рецепт всей смеси знает только маг.