Шпионаж по-советски. Объекты и агенты советской разведки

Бывшая «белая русская баронесса» Мария Эрика де Бер вступила в шпионский аппарат на юге Франции, как только получила в 1949 году французское гражданство. Пятидесятилетняя уроженка Прибалтики, всюду заметная из-за своего высокого роста, жила во Франции на положении иностранки двадцать лет. После войны она стала активно участвовать в политике и ездила в Югославию и Италию на всемирные конгрессы движения «Женщины за мир». Получить гражданство всегда было нелегко во Франции, и прошения о нем отклонялись чаще, чем удовлетворялись, но баронесса сумела преодолеть все препятствия.

У своей виллы на берегу Средиземного моря, которая располагалась как раз напротив острова Левант, она под видом «художницы» сидела с этюдником и наблюдала испытания радиоуправляемых ракет, которые проводились на этом острове. Ее арестовали в июне 1952 года и предъявили в качестве улик документы, написанные ее собственной рукой. Она призналась, что работала на коммунистическую организацию военного департамента, но не признала того, что была связана с иностранной державой, хотя существовали некоторые указания на ее связи с польской разведкой.

В конце первого послевоенного десятилетия постоянно использовался один и тот же прием: все следы агентурной деятельности вели к коммунистической партии и исчезали там, а советские резиденты были так хорошо укрыты, что никогда не появлялись на виду. А ФКП, большая, влиятельная, проникшая в некоммунистическую прессу, была в состоянии энергично защищать своих людей. Расследовать большинство шпионских дел в то время было все равно что пахать песок – много пыли и никаких осязаемых результатов.

Одним из наиболее заметных шпионских процессов того времени было дело Диде – Баране. Летом 1954 года французская контрразведка получила доказательства того, что сверхсекретные материалы совещания Национального комитета обороны от двадцать восьмого июня были прочитаны Жаком Дюкло на политбюро Французской коммунистической партии. Национальный комитет обороны, аналог американского Национального совета безопасности, состоял из узкого круга правительственных чиновников и заседал под председательством президента в его дворце. На своем заседании двадцать восьмого июня комитет обороны рассматривал вопросы стратегии и политики в Индокитае. Материалы, прочитанные на политбюро партии, содержали данные о вооружении и воинских частях, и в данном случае, по крайней мере в отношении того, что касалось Индокитая, партия действовала как враждебное агентство. Никто не сомневался в том, что этот материал был тут же переправлен в Москву и Пекин.

Расследование показало, что Жак Дюкло имел более чем один канал, по которому получал информацию из кабинетов Комитета обороны. Маленькая и не имеющая веса политическая группа, субсидируемая коммунистами, так называемая «партия прогрессистов», стала основой их агентуры. Работающие в офисах Комитета обороны «прогрессисты» Роже Лабрюс и Рене Тюрпен, тщательно проверенные французской контрразведкой, снабжали журналиста Андре Баране конфиденциальными записями «для того, чтобы положить конец войне в Индокитае». Баране передавал эти данные Дюкло.

Однако Баране одновременно служил и в антикоммунистическом полицейском подразделении и раскрыл секреты своих контактов полицейскому инспектору Жану Диде. Когда началось расследование, Жак Дюкло свидетельствовал, что материалы, о которых идет речь, были получены политбюро от одного «высокопоставленного лица» (явно не Баране). Рене Тюрпен подтвердил, что для коммунистов были доступны и другие источники.

Кроме того, что шла утечка информации из самых высоких правительственных учреждений, ситуацию осложняла постоянная борьба между правыми и левыми. Когда правительство Ланье, под руководством которого началось расследование дела, пало и на его место восемнадцатого июня пришел кабинет Менде-Франса, уходящие министры не позаботились информировать своих преемников о шпионском деле. Некоторые документы этого дела вообще исчезли из папок. Впоследствии оказалось, что материалы и другого совещания Комитета обороны тоже нашли свой путь к коммунистам.

Задачи советского шпионажа во Франции облегчались тем, что, кроме их собственных официальных представителей, в стране присутствовали военные атташе и агентства стран-сателлитов. Независимо от степени их самостоятельности в других областях деятельности, в военном и разведывательном делах они работали как филиалы официального советского посольства и нелегального советского аппарата. Когда поставленная задача представлялась слишком деликатной или опасной для советского агента, использовались тот или иной представитель страны-сателлита и его штат. В этой части официальный польский представитель во Франции был гораздо полезнее, чем все другие. В течение десятилетий польские крестьяне и рабочие эмигрировали во Францию. В преддверии войны около 400 тысяч поляков, которые все еще не были гражданами Франции, проживали там, в основном в северных департаментах, а также в районе Парижа.