Шпионаж под сенью муз. Как представители творческих профессий служили разведке

После демобилизации из румынской армии Ян снова уехал в Берлин, где восстановил контакты с советской военной разведкой. Ему присвоили кодовое имя «Джен» и поручили создать агентурную сеть с целью получения секретной информации политического и военно-промышленного характера.

«Джен» работал то в Германии, то во Франции, то в Швейцарии, используя разные легенды (например, в Швейцарии его «крышей» была должность корреспондента ТАСС). Через несколько лет в созданной им группе уже насчитывалось свыше 30 человек. Среди них были секретарь министра иностранных дел Франции, сотрудник румынской разведки, офицеры генерального штаба сухопутных сил вермахта, крупный промышленник, банкир. А кроме того — астролог, друживший со своим коллегой, составлявшим гороскопы для Гитлера. Была в группе также дочь одного из конструкторов танков «Тигр» и «Пантера».

До поры до времени в агентурной сети Черняка не было только деятелей искусства, приближенных к верхушке рейха. А они могли стать ценными источниками информации в силу своей популярности и потому — доступа к немецким бонзам.

Информация о вербовке до сих пор засекречена

Разведсеть «Крона» не провалила ни одного агента. И поэтому до сих пор не рассекречены документы о ее работе.

За десять дней до смерти Яна Черняка, 9 февраля 1995 года, к нему в больничную палату пришли начальник Генерального штаба, генерал армии Михаил Колесников и начальник ГРУ ГШ, генерал-полковник Федор Лодыгин. Они вручили Черняку «Золотую Звезду» Героя.

Свидетельств о своей работе в «Кроне» Черняк не оставил, хотя, возможно, они есть и просто ждут своего часа. Поэтому многие детали этой истории мы будем реконструировать, составляя пазлы из разрозненных фрагментов. Так, например, из опубликованных немецкой газетой рассекреченных документов известно, что Марику Рёкк и Георга Якоби завербовал менеджер актрисы Хайнц Хоффмайстер, который в тот момент уже работал на разведку СССР.

Сначала в эту деятельность Хоффмайстер втянул Якоби. Трудно сказать, как именно ему это удалось сделать. Возможно, дело в том, что у Якоби были очень сложные отношения с рейхсминистром пропаганды Йозефом Геббельсом. Тот недолюбливал Якоби, в частности, за то, что первой женой режиссера была еврейка, и за то, что он дружил со многими евреями. Геббельс сделал так, что в 1938 году Якоби отстранили от работы над фильмом «Хелло, Жанин!» и передали фильм Карлу Безе. Марика тогда вскипела от возмущения и помчалась на Вильгельмплатц, в Министерство пропаганды. Добилась аудиенции у Геббельса. Но тот отказался изменить свое решение.

Придирки к Якоби продолжались. В еще не вышедшем в прокат фильме «Однажды майской ночью» рейхминистру не понравилось, что в одном из эпизодов полицейский входит в помещение, не вскинув руку в нацистском приветствии. Пришлось Якоби подрезать материал и начать эпизод с того места, когда полицейский уже вошел в комнату.

Психологически Якоби был готов к тому, чтобы работать против нацистской Германии. Что же касается Хайнца Хоффмайстера, то его советская разведка могла завербовать просто за деньги, а возможно, на него имелся серьезный компромат (так, он был гомосексуалистом, а это почти наверняка означало при нацистах смертный приговор).

Что касается Марики, то последней каплей, которая переполнила чашу терпения и подвигла ее работать против Третьего рейха, мог стать эпизод в дорогом мюнхенском ресторане «Регина».

Трехгрошовый эксцесс

Шел 1938 год. Марика снималась в ленте «Хелло, Жанин!». Как-то раз она и Георг по делам приехали в Мюнхен и обедали в «Регине». В другом конце зала за одним из столиков в одиночестве сидел за бокалом красного вина и чашкой кофе Йозеф Геббельс. За соседним столиком, похоже, расположилась его охрана. Неожиданно к столику Марики и Георга подошел официант, передал ей букет роз и приглашение пересесть за столик к рейхсминистру.

Марика вопросительно вскинула взгляд на Георга. Тот ответил спокойно:

— Придется тебе подчиниться, дитя мое.

Горячая мадьярская кровь заиграла:

— И не подумаю, одна ни за что не пойду!

Георг промолчал. Оба понимали, что пойти придется.

Йозеф Геббельс в то время тяжело и болезненно переживал личную драму. Фюрер не позволил ему развестись с женой и жениться на любовнице — чешской актрисе, звезде предвоенного немецкого кино Лиде Бааровой. Геббельс осунулся, часто раздражался, избегал великосветских вечеринок, если только его не приглашал лично Гитлер. Рейхс-министра удручало то, что по приказу фюрера он был вынужден объявить Баарову персоной нон-грата в немецком кинематографе.

…Марика все-таки пересела за столик министра.

— Дорогая фрау Рёкк, я бы хотел угостить вас рейнским красным вином урожая 1929 года. Не возражаете?

— Благодарю вас, господин министр. Не возражаю, — сдержанно ответила Марика.

— Как идут съемки нового фильма с вашим участием? — поинтересовался Геббельс после того, как они пригубили вина.

— Они идут по плану, господин министр.