Шпионаж под сенью муз. Как представители творческих профессий служили разведке

Звуки скрипичного октета словно отдалились, в ушах застучало: Гитлер подошел к Марике. Ему подали бокал, и фюрер со светской улыбкой произнес:

— Я смотрел многие ваши фильмы. Вы очаровательны.

Марика улыбнулась, благодарно склонила голову. Вставать было не принято, тем более дамам.

— Я восхищен вашим искусством, — продолжал фюрер. — Скажите, эти головокружительные трюки в кино, вот эти ваши чардаш, степ… Вы проделываете все сами или у вас есть дублерша?

— Господин Гитлер, если бы у меня была дублерша, это очень походило бы на обман. Я все делаю сама, — с легкой улыбкой сыграла крошечную обиду Марика.

— Не сомневался в таком вашем ответе. — Фюрер коснулся своим бокалом хрусталя в руке Марики. — Ваше здоровье.

Улыбалась и сидевшая за столом троица. Гитлер обратился к ним:

— Эта маленькая венгерка действительно может делать чудеса, не правда ли?

Все трое охотно закивали, расточая улыбки. По их чуть суетливым жестам чувствовалось, что они взволнованы близким присутствием первого лица страны.

Между тем Гитлер продолжал любезничать с Марикой:

— Скажите же мне в таком случае, милая чудесница, а чего вы не умеете делать?

Марика сделала шутливо-виноватое лицо и ответила с присущим ей легким венгерским акцентом:

— Говорить правильно по-немецки, господин Гитлер! Это искусство мне еще придется постигать…

В ответ услышала:

— О, вы даже не представляете себе, сколько немцев тоже не говорят правильно по-немецки! Да-да… Но вам подвластны все виды искусства, я в этом убежден, милая кудесница. Желаю удач!

Гитлер едва заметно кивнул и двинулся дальше по залу.

Фюрер так и не узнал никогда о том, что на этом приеме делал комплименты не просто красавице, актрисе, танцовщице, певице, звезде, ярко вспыхнувшей на кинонебосклоне, но и — агенту советской агентурной сети «Крона».

«Бриллиант генералиссимуса»

«Бриллиантом генералиссимуса» Яна Черняка назовут много позже, хотя еще при его жизни. А в 30-е годы прошлого века только профессионалы знали, как высоко ценит его Сталин. Ян был выдающимся разведчиком. Кто бы мог подумать, что родившийся в 1909 году в румынской Буковине (ныне это Черновицкая область Украины) и рано потерявший родителей сирота станет впоследствии легендой?

Из королевской Румынии он уехал учиться в Прагу, где с отличием окончил Высшее технологическое училище. Какое-то время трудился электриком. Экономический кризис оставил его без работы, и тогда амбициозный молодой человек направился в Берлин, чтобы продолжить образование.

В столице Германии поступил в колледж, потом и в политехнический институт. Уже студентом стал членом сначала Социалистической, затем Коммунистической партии Германии. Убежденный антифашист, вскоре он уже выполнял партийные поручения лидера немецких коммунистов Эрнста Тельмана.

Учеба подходила к концу, предстояло возвращаться в Румынию. Яну хотелось заниматься политикой. Он обратился к своему немецкому товарищу, некоему Эдгару, с просьбой связать его с румынскими коммунистами и антифашистами. Эдгар выступил со встречным предложением, более радикальным и рискованным: познакомить Яна с человеком из России. Как впоследствии узнал Черняк, Эдгар говорил о сотруднике военной разведки Генштаба РККА «Матиасе».

Они встретились за угловым столиком веранды берлинского кафе в жаркий июльский день 1930 года. Ничто не напоминало вербовку, просто разговаривают 21-летний черноволосый молодой человек, вчерашний студент, и зрелый, уверенный в себе плотный мужчина. Он спросил, испытующе глядя на Яна серыми глазами:

— Правду ли говорят, Ян, что вы знаете то ли шесть, то ли семь языков? Это не преувеличение?

Ян не торопился отвечать, выдержал паузу и скромно ответил:

— Не все эти языки в равной степени, конечно. Но по-немецки и по-английски говорю свободно.

Сероглазый отхлебнул из кружки пива, рассеянно посмотрел на суету людей и машин на улице. Подумал — а он хорошо держится, этот молодой полиглот, и манеры у него вполне европейские. Потом снова встретился взглядом с Черняком:

— А еще поговаривают, что, прочитав страницу текста, вы полностью его запоминаете, вплоть до последней запятой.

— Не более десяти страниц, — снова поскромничал Ян.

— Ну что ж. Значит вы — тот, кто нам нужен.

И «Матиас» осторожно перешел к делу. Яна не пришлось долго уговаривать, он внутренне уже был готов стать секретным агентом Москвы.

Вскоре Ян возвратился в Румынию, где его призвали в королевскую армию. Заняв скромную должность писаря в штабе, он при этом получил доступ к секретным материалам, которые передавал своему московскому куратору через девушку-связника. Румыния в 30-х годах прошлого века все больше фашизировалась и сближалась с гитлеровской Германией. Информация из Бухареста была очень важна для СССР.

Румынская сигуранца (секретная служба) вышла на след девушки-связника и арестовала ее. Ей удалось вынести жесткие допросы и не выдать Яна, но канал агентурной связи был прерван.