Шпионаж: война без тыла и фронта

– Сегодня пятница – машин тьма, солдаты на Чек-Пойнте зашиваются… Я сунул одному сто марок, сказал, что у меня в машине, кроме пледа, ничего… Он заглянул в багажник – пусто, затем в салон, там увидел только плед на сиденье, ну и пропустил без очереди…

– Согласен, в западном секторе можно подкупить американского солдата, но наших погранцов – никогда! – произнес Олег тоном маршала Жукова при подписании капитуляции Берлина. – Как же они тебя пропустили? Может, ты владеешь гипнозом?

– Нет, все проще… Старшему наряда я назвал вашу фамилию, должность, ваш телефон и сказал, что у меня дело государственной важности. Офицер взял мой паспорт и ушел. Вернувшись через минуту, он махнул рукой, и солдаты подняли шлагбаум…

Вдруг агент умолк, его вызывающе наглый взгляд стал обреченным, а в голосе послышалась мольба.

– Герр Алекс! Не смотрите на меня так, будто пограничник не с вами говорил по телефону… Если не с вами, то почему меня пропустили?! Еще кто-то знает о наших отношениях?! А как же конспирация?!

– Успокойся, Курт! Уходя на встречу с тобой, я переключил телефон на шефа, на известного тебе полковника Булавкина. Он-то и дал отмашку, чтоб тебя пропустили… Ты лучше скажи, откуда «Стингер»?

«Новобранец» вмиг расцвел и облегченно выдохнул:

– Мой друг Хрен устроил…

– Что-то я о таком друге от тебя не слышал! – повысил голос Олег.

– Он – мой новый друг в НАТО, грекоамериканец, сержант, заведует складом. Звать его Костас Хренопулос, но я зову его просто Хрен… Завтра в 8.00 «игрушка» должна быть на складе. У нас всего 20 часов. Если не успеем – Хрена посадят… На электрический стул! Да, вот еще: за демонстрацию «Стингера» он просит 15 тысяч «зеленых»…

«Новобранец» замолчал и уставился на Казаченко, пытаясь понять, какой эффект произвели его слова.

– Не слишком ли дорого за один просмотр?!

– Плата соразмерна риску Хрена, – агент развел руками, – он сказал, что более секретной штуки в армии США сейчас нет…

«Пиджаки» и «сапоги»: Противостояние

– «Стингер» реальный и в рабочем состоянии… Я уже доложил о нем начальнику представительства генерал-майору Беляеву, – произнес полковник Булавкин, – так что, Олег Юрьевич, готовься получить благодарность…

– Так ведь Героя обещали, товарищ полковник! – возразил Казаченко.

– Раз обещали, значит, дадут. Но не тебе. Начальнику представительства. А тебе – благодарность от председателя. Когда уж вы научитесь брать по чину, а, подполковник? – строго спросил Булавкин. – Но это еще не все… Беляев связался с Центром и получил приказ: передать «Стингер» «сапогам». Так что, собирайся в Москву…

– Опять «сапоги» на чужом горбу в рай въезжают! – взвился Олег.

– Я бы назвал это по-другому, – спокойно произнес Булавкин. – Да, Центр играет в великодушие и опять пытается помирить военных разведчиков с нами, для этого-то и дает им возможность откусить от пирога, что нам Бог послал…

– Не Бог – наш агент!

– Олег Юрьевич, сложившаяся ситуация – это данность, которую нам с тобой не изменить, поэтому будем выполнять приказ Центра!

– Слушаюсь и повинуюсь, шеф!

– Не ерничай, Олег Юрьевич! Соперничество – нет! – соревнование между нами и ГРУ было, есть и будет. Оно – движитель нашего разведсообщества и в конечном счете дает позитивные результаты всему государству…

– Вот уж не думал с явки попасть на лекцию политпроса! – перебил Олег начальника. – Знаете, Владимир Михайлович, лет десять назад в нашем «Информационном бюллетене» я прочел заметку начальника Второго главка генерала Григоренко, где он дал свое видение причин трений между сотрудниками зарубежных резидентур Главного разведывательного управления и Комитета госбезопасности. И хотя с тех пор воды утекло немало, думаю, мало что изменилось… Я не поленился и кое-что из рассуждений генерала записал. Вот полюбопытствуйте, – сказал Казаченко, доставая из сейфа свою рабочую тетрадь.

* * *

«Между офицерами КГБ (политическая разведка) и ГРУ (разведка военная) зарубежных резидентур не существует какого-либо коллегиального взаимодействия. Каждый тянет лямку на своем рабочем месте и только в компании коллег из своей “конторы”. Да и по жизни “пиджаки” – сотрудники КГБ, и “сапоги” – сотрудники ГРУ, не особенно ладят между собой, предпочитая общаться исключительно по ведомственному признаку.

Военных разведчиков всегда отличала неистребимая выправка, вопиюще диссонирующая с их дипломатическим статусом, стрижки “полубокс”, стойкий запах дешевого одеколона “Шипр” и говорок, подхваченный за время службы в таежных гарнизонах Забайкалья или в песках Средней Азии.

“Сапоги” в глубине души считают сотрудников КГБ гражданскими “штафирками”, которых надо строить и строжить: “Упал, отжался и ать-два!”

В свою очередь “пиджаки” величают соседей солдафонами, у которых одно на уме: “сапоги надо чистить с вечера, чтобы с утра надевать их на свежую голову”.

Восхищение у “пиджаков” вызывает только одна особенность военных разведчиков: они могут перепить любого из политической разведки, ибо им “что водка, что пулемет – все едино, лишь бы с ног валило”.