Шпионаж: война без тыла и фронта

В те годы слава о любовных похождениях итальянца Джакомо Казановы, соблазнившего десятки дам при дворе короля Людовика XV, достигла Санкт-Петербурга. В высшем свете с огорчением признали, что и в окружении Елизаветы Петровны имеется свой, доморощенный обольститель не меньшего калибра, и присвоили Бекетову прозвище «питерский Казанова».

Слух о победах Никиты на любовном ристалище дошел до императрицы, и однажды она остановила своего любимца на аллее Летнего сада и приказала показать ладони. В полном недоумении Бекетов исполнил просьбу. С помощью лорнета Елизавета Петровна скрупулезно обследовала ладони и разочаровано произнесла:

– Выходит, люди все врут… Никому верить нельзя!

– Простите, ваше величество, чем обязаны мои руки вашему августейшему вниманию?

– Да вот, голубчик, нашептали мне, что твои ладони сплошь покрыты мозолями, оттого что ты усердно ласкаешь чресла моих фрейлин…

…Молниеносный взлет Бекетова при императорском дворе возбудил в лагере графа Шувалова такую жгучую зависть, что там решили извести везунчика. Статс-дама, чье расположение Никита неистово эксплуатировал, а потом бросил, предпочтя ей юную особу, подарила ему косметическое средство для белизны кожи, которое изуродовало его лицо. Но и из этого Бекетов сумел извлечь выгоду для себя и заработать нематериальный капитал – всем дамам, чьи сердца он собирался покорить, шрамы преподносились как следы победных дуэлей…

Вскоре Бекетов под благовидным предлогом был отдален от двора и направлен в действующую армию. Как-то граф Разумовский, следивший за продвижением своего протеже по службе, поинтересовался у фельдмаршала Салтыкова, командующего русскими войсками в Семилетней войне, каков полковник Бекетов в сражениях.

– Застенчив, – был ответ.

Действительность была еще хуже: 14 августа 1758 года в сражении при Цорндорфе бездарь Бекетов загубил свой 4-й гренадерский полк, а сам попал в плен. Каким-то неведомым образом ему удалось освободиться, и уже в 1760 году он наслаждался жизнью в России. Более того, несмотря на основательно подмоченную репутацию, Никита Афанасьевич вновь оказался приближен ко двору, теперь уже другой императрицы – Екатерины II, и, согласно ее воле, в 1763–1773 годах занимал пост астраханского генерал-губернатора.

Конец семейной жизни

Оставляя жену в роскошном доме Бекетова, Суворов и мысли не допускал, что хозяин «Черепахи», будучи его ровесником, станет обхаживать Варвару в его отсутствие. Наивность праведника! – красивых женщин, независимо от их возраста, пятидесятилетний Никита Афанасьевич все еще обожал и обхаживал неотвязно и нежно. В данном случае делал он это, прикрываясь благим намерением способствовать семейному счастью супругов Суворовых.

Уже через два месяца пребывания в «Черепахе», в марте 1780-го, Варвара поведала мужу, что какой-то сквернавец в маске напал на нее и, угрожая двумя пистолетами, овладел ею. Выяснить, кто был тот сквернавец, не удалось, хотя Бекетов божился, что найдет посягателя даже под землей.

Суворов, святая простота, все принял за чистую монету и ни на секунду не усомнился в реальности нападения, напоминавшего сценическую постановку, где использовались маска и два пистолета, то есть орудия, несвойственные в то время грабителям из российской глуши.

Историю с изнасилованием сочинил Бекетов, который когда-то играл на сцене кадетского театра предводителя разбойников Робин Гуда, а ныне состоял в интимной связи с Варварой. Она лишь озвучила заготовленную им партию, дабы упредить вопросы, что неизменно возникли в случае ее беременности. А ее виновником мог быть только Никита Афанасьевич.

…Питая к Варваре трогательную любовь, великий полководец поверил в басню об изнасиловании и даже старался оправдать жену в глазах своего друга Петра Турчанинова «чрезвычайностью обстоятельств, угрозой и насилием».

А Варвара, продолжая поддерживать интимные отношения с Бекетовым, умоляла все того же Турчанинова, занявшего пост начальника канцелярии Потемкина, «упечь искусителя Николая Суворова подальше и поскорее». И, спустя месяц, тот оказался в Таганроге.

* * *

21 апреля 1784 года Суворов приехал в Москву и остановился в доме генерал-губернатора З.Г. Чернышева. Варвара, ожидавшая второго ребенка, находилась в то время в доме на Большой Никитской. Причина нового разрыва Александра Васильевича с женой стала ясна через месяц, когда в коротенькой записке Петру Турчанинову он сообщил: «Мне наставил рога Сырохнев. Поверишь ли?»

Роман Варвары с секунд-майором Белозерского полка Сырохневым Иваном Ефремовичем стал последним в совместной жизни четы Суворовых. Вновь полководец подал прошение о разводе в Синод, обвинив жену в любовной связи на стороне и пообещав представить «обличающее ее свидетельство».

В конце июля Синод отказал Суворову в разводе, усмотрев отсутствие надлежащих свидетельств и «иных крепких доводов», и предложил начать бракоразводное дело в низшей инстанции. Полководец снова бросился за помощью к Потемкину. Выслушав сподвижника, тот лишь развел руками и ограничился фразой: