Шпионка Гарриет

— … и поэтому было решено, что в дальнейшем учитель будет выбирать редактора. Мы считаем, что выбирать надо, основываясь на способностях. Просмотрев сочинения, которые вы пишете в классе, мисс Уайт и я решили, что некоторые из вас способны хорошо писать, и все они должны по очереди быть редакторами. Мы сделали свой выбор, и редактором на ближайшее полугодие, — она улыбнулась после значительной паузы — будет Гарриет М. Велш.

Слышно было как муха пролетит. Гарриет, не веря своим ушам, глядела на мисс Элсон. Все остальные тоже смотрели на мисс Элсон. Никто не обернулся к Гарриет.

— Гарриет выбрана, — продолжала учительница, — на первую половину года, а Эллин — на вторую. Это значит, что Гарриет будет писать для газеты в этом семестре, а Эллин в следующем. У других появится такая возможность в следующем году.

Эллин просто побагровела от смущения и чуть что не потеряла сознание. Гарриет огляделась вокруг. Теперь все смотрели на нее или на Эллин, отчего та еще сильнее засмущалась. В классе царило всеобщее беспокойство. Мисс Элсон, не обращая на это внимания, достала учебник и сказала:

— А сегодня, дети, мы займемся…

— Мисс Элсон, — вскочила Мэрион, — я хочу заявить протест от имени группы, где я президент и где по общему соглашению было решено, что это несправедливо по отношению к классу, большинство какого принадлежит…

— Которого, Мэрион, — поправила мисс Элсон.

— …к клубу, в КОТОРОМ я — президент. Вследствие этого…

— Достаточно, Мэрион, садись. Думаю, совершенно ясно, что ты имеешь в виду. Мне бы только хотелось знать, когда ты собрала мнение своей группы. Я не заметила, чтобы ты кого-то спрашивала, пока я делала объявление.

Мэрион сидела, не в силах ничего придумать.

— Тем не менее, я считаю, просто для того, чтобы ты лучше понимала, как думают твои последователи, и не для чего другого, нам надо проголосовать. Хочу сразу объяснить, что это голосование может привести только к разговору с мисс Уайт. У меня есть серьезные сомнения в том, что возможно изменить принятое решение. Боюсь, это слишком поздно. Но мне кажется, мы можем произвести интересный демократический эксперимент. Я считаю, что никогда нельзя заранее знать результаты голосования, насколько бы ты ни была в них уверена. Похоже, что Мэрион абсолютно уверена. Тем не менее, думаю, что нужно посмотреть. Теперь поднимите руки все, кто хочет, чтобы Гарриет и Эллин по очереди были редакторами в этом году.

Мэрион и Рэчел крепко придали руки к бокам, как будто они могли подняться сами по себе. Мэрион даже уселась на свои руки.

Гарриет и Эллин, естественно, голосовали за самих себя, рука Гарриет высоко взлетела, словно в салюте, а рука Эллин раздумчиво поползла наверх, слегка дрожа, как будто она кому-то махала.

«Два на два», — сказала себе Гарриет.

Рука Спорти поднялась вверх. «Он считает, что Мэрион ужасно глупо пишет, — подумала девочка, — это не значит, что он на моей стороне». Рука Джени тоже пошла вверх. «То же самое, — решила Гарриет, — ей просто хочется иметь возможность читать газету».

Лаура Петерс, Пинки и Мальчик в зеленых носках не поднимали рук.

«Ой-ой, — пронеслось в голове у Гарриет, — пять на четыре. Или они еще не решили? А где Карри? Ее сегодня нет».

Очень медленно, как будто ползя куда-то, поднял руку Пинки. «Ну и дела, — подумала Гарриет, — никогда не думала, что придет день и Пинки Уайтхед спасет мою жизнь». Он оглянулся на нее. Она ответила сияющей улыбкой, чувствуя себя при этом первостатейной лицемеркой.

— Ну вот и решение, — сказала мисс Элсон. — Думаю, мы можем, дети, а особенно Мэрион, сделать отсюда вывод никогда не считать цыплят, пока они за тебя не проголосуют.

Эллин, безостановочно хихикавшая, вдруг остановилась и огляделась вокруг, как будто внезапно поняла, какая на нее теперь ложится ответственность.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Гарриет выпустила первую страницу в рекордное время. Когда она принесла готовые материалы главному редактору-старшекласснице, та сказала, что никогда не видела, чтобы кто-нибудь так быстро писал.

В один прекрасный день газета вышла. Гарриет ужасно нервничала. «А что если моя писанина просто ничего не стоит? Вдруг все просто переглянутся и скажут друг другу: „А зачем мы отделались от Мэрион Хоторн? Она, конечно, не Достоевский, но ее, по крайней мере, можно было читать“. А вдруг, — она даже губу прикусила от волнения, — они настоят на перевыборах». Она чуть не дрожала, когда вошла в класс.

У каждого на парте лежала газета. Все уткнули носы в страницу шестого класса. Гарриет было страшно даже оглянуться вокруг. Она скользнула за парту и с виноватым видом уставилась в свой экземпляр газеты.

Объятая смесью ужаса и восторга, она прочла напечатанными свои собственные слова.