Шпионка Нимфа из Измайловского гарема

— Мы отправимся на встречу с Хюсейном эфенди. Он тебя и привезёт в дворцовый гарем. — объяснил Дмитрий Львович, — Будь послушной. В гареме тебе дадут новое имя, и, возможно, тебе даже придётся принять ислам.

— Что? — Нимфодора испугано перекрестилась, — Как же так, барин?

— Так надо! Не волнуйся, Бог простит, учитывая, что будешь служить нашей империи.

— А как я буду вам передавать сведения?

— Вот и твоя первая задача. Тщательно осмотри дворец. Мы тоже будем искать способ с тобой связаться. Что ж, думаю, я тебе всё объяснил. — Дмитрий достал из-под камзола маленькую эмаль с изображением Божьей матери и отдал девушке, — Она легко спрячется под одеждой. Это опознавательный знак для связника.

Взяв одну из лошадей, которых делегация привезла с собой, Дмитрий и Нимфодора ускакали из порта в сторону леса. К счастью, дорога освещалась факелами, поэтому путь не был ничем осложнён.

Когда Дмитрий увидел на пути турка, стоящего в ожидании, Граф остановил лошадь и вместе с девочкой спустился на землю. — Хюсейн эфенди, я рад, что вы приняли наше предложение. — Дмитрий поблагодарил работорговца на, не понятном для Вари, турецком. — Правильная цена любого уговорит. — затем Хюсейн взглянул на девочку, — Красивая. Думаю, её возьмут в гарем. — Я в этом не сомневаюсь. — Дмитрий протянул турку мешочек с золотом, — Вот ваша награда. Теперь делайте, что нужно. Получив золото, Хюсейн грубо взял Нимфодору под руку и повёл за собой. Растерянная девочка, вынужденная идти вперёд, наблюдала за тем, как Дмитрий Львович сел на лошадь и поскакал своей дорогой. Хюсейн привёл её к повозке, накрытой белой тканью, которую охраняли ещё двое турков на лошадях. Работорговец взмахом руки велел ей сесть в повозку. Когда девочка послушалась и залезла внутрь, экипаж двинулся с места.

Кроме Нимфы, внутри повозки находились ещё несколько девочек её возраста. Юные черкешенки, грузинки и абхазские девицы обреченно смотрели друг на друга, словно ожидая плахи. Когда-то они были свободными и жили своей, возможно, беззаботной жизнью. А Нимфодора…

“Крепостной родилась, крепостной проживу и крепостной умру. ” — снова напомнила себе девочка, уткнувшись головой в колени, — “Надеюсь, с матушкой будет всё в порядке.” До ушей Нимфы дошли едва слышимые всхлипывания. Подняв голову, девочка увидела рядом с собой свою сверстницу. Юная рабыня с Кавказа, едва сдерживая слёзы, смотрела на свои перебинтованные ступни. — Сильно болит? — спросила Нимфодора, не надеясь на то, что её поймут. — Очень. Очень болеть. — неожиданно произнесла рабыня на русском языке. — Так ты знаешь русский. Откуда?

— Папа работать на русского князя. Сколько себя помнить. А потом… — рабыня уткнулась головой в колени и расплакалась, — Князя убить и папа с мама убить! — Прости. Прости, что напомнила. — Нимфодора обняла девочку, — Как тебя зовут? Откуда ты? — Нино. Я жить Очамчира.

— Очамчира? — Нимфа вспомнила атлас, который она любила читать в библиотеке графа Измайлова, — Так ты из Абхазии. Ясно. А меня зовут Нимфодора. Почему твои ступни перебинтованный? — Пытаться убежать, но они поймать. Всю дорогу Нимфодора разговаривала с Нино, попутно и успокаивая абхазскую девочку. К сожалению, Нимфа не могла полностью понять её страдания, ибо крепостная никогда не знала, что такое свобода, однако тоску по потере семьи она могла понять.

Так девочки не заметили, как быстро пролетело время. Повозка остановилась, и Хюсейн эфенди велел рабыням выйти. Перед Нимфой и Нино предстали высокие ворота дворца Топкапы. Евнух, ожидавший работорговцев, оглядел всех рабынь и дал отмашку на вход во дворец.

Вот они — секреты султанского гарема (историческая справка)

Турецкий летописец Дурсун-Бей однажды написал: «Если бы Солнце было мужчиной, то даже ему было бы запрещено заглядывать в гарем». Одалиски, так называли красавиц, предназначенных только султану и живущих в настоящем раю. Гарем был пристанищем для нескольких сотен наложниц и жён правителя.