Шпионские игры (СИ)

Едва переступив порог, он одним движением освободил ее от остатков скафандра. Ножом срезал окровавленные лохмотья комбинезона. И его дыхание прервалось дважды от того, что он увидел.

Смертельные увечья за всю свою карьеру профессионального военного Сталий видел достаточно. И самому доставалось не раз. Удивили его даже не раны девушки, перечеркнувшие ее торс несколькими сливающимися в единую цепочку отверстиями. И не сплошное море крови среди обугленных кратеров входных отверстий. Все это было привычным и понятным зрелищем, а регенератор успел набрать мощность и гостеприимно подмигивал дисплеем.

Сталий подхватил обнаженное тело девушки, без скафандра показавшейся ему совершенно невесомой, и уложил бережно в коконообразное ложе прибора. Створки мягко закрылись, и регенератор наполнил помещение очень тихим и ровным гулом. Он взглянул еще раз на дисплей: все ее жизненные показатели очень быстро выравнивались, и теперь было понятно, что Кира выживет.

Сталий опустился прямо на пол рядом с регенератором, чувствуя, как безумно устал и после телепортации, и от волнения за Киру. Теперь появилось время подумать о том, что же его так удивило в обнаженной израненной девушке. Ее тело хранило следы и предыдущих ранений.

Готовясь к работе с землянами, Сталий выяснил в свое время и эту их особенность: принципы земной медицины были абсолютно иными, чем у таллийцев. И на месте заживших ран оставались шрамы. Такие, как пересекали руку и бок Киры, и еще один он разглядел на ее брови, придававший ее лицу слегка удивленное и насмешливое выражение.

Регенераторы у таллийской цивилизации появились так давно, что воспоминаний о шрамах практически не осталось. Трудно было представить такую ситуацию, чтобы таллийские воины не смогли бы воспользоваться достижениями медицины: на это были направлены все усилия правительства, понимавшего, что здоровые, сытые и счастливые воины сумеют сделать такими все население. Поэтому основой уклада жизни таллийцев было всемерное почитание своих защитников.

Еще и поэтому был в недоумении Сталий: он впервые встретил женщину — воина. Скажи ему кто до встречи с Кирой, и он бы посмеялся: мало ли баек рождается от скуки в дальних перелетах.

Сталий сидел, время от времени вскидывая взгляд на показания приборов, и жда того момента, когда непрозрачные стенки капсулы раскроются и он сможет снова взглянуть на свою Киру. Именно свою Киру. Иначе он о ней и не мыслил теперь, особенно после того, как мелком увидел полностью обнаженной. Уже когда регенератор закрывался, он бросил взгляд на эти абсолютно ровные, длинные и стройные ноги с узкими маленькими ступнями. Даже без сознания она не валялась, развалив кое‑как бедра, а лежала с плотно сдвинутыми ногами, казавшимися от этого еще ровнее.

Мысли его роились, и сейчас вопросов у него было еще больше, чем в те дни, когда он гонялся за Кирой. Она лежала совсем рядом, за створками регенератора, и таймер показывал, что ждать оставалось совсем немного.

Дисплей мигнул и предупредил, что цикл регенерации завершен. Сталий вздрогнул. 'У нее окажутся синие ресницы? Или черные волосы?', — подумал он и сам себя выругал за глупую мысль. Ему был сейчас все равно, какого цвета у нее волосы. Он точно знал, что не окажется на теле у любимой не только тех жутких, бугристых и шершавых шрамов, не только свежих ран, но и даже морщин. Регенератор восстанавливал абсолютно все ткани, кроме мозга. И таллийцы рано или поздно умирали от старости, обладая великолепным здоровым телом и гладкой кожей — просто отключался изношенный мозг. Регенератор был столь же обычным явлением, как и душ. Считалось неприличным болеть или допустить внешние признаки изнашивания организма.

Пока ползли створки, Сталий успел подумать: 'Ладно, отвага наших воинов объяснима еще и тем, что понятие смертельного ранения у нас почти не существует. Разве что оторвут голову. А с остальным успеть в регенератор. Но она же бесподобно красива! Неужели никто рядом с ней не сказал ей этого? И позволил так варварски распоряжаться своим прекрасным телом?'

Когда регенератор полностью открылся, то Сталий, бросившийся к девушке, внезапно отшатнулся. В коконе лежала совсем другая. От ран не осталось и следа, и это было естественно. Кожа была не только восстановлена, но и очищена от малейших следов крови, и обе ее упруго поднимающиеся вверх груди снова стали одинаковыми — при ранении лазер полностью изуродовал и разорвал одну из них двумя попавшими туда зарядами. Это гармонично сложенное, более стройное, чем у таллийских женщин, тело, он узнал, и был восхищен тем, что оно теперь стало полностью совершенным. Но взглянув снова в лицо девушки, Сталий невольно закрыл руками глаза и слегка помассировал их, чтобы убедиться, что воспринимает мир нормально. Собственно, черты лица остались прежними — разве что исчез шрамик у брови и разгладились морщинки в углах глаз. Но все изголовье кокона было заполнено волнами золотисто — желтых волос, и они бросали совершенно иной отблеск на ее лицо спящей девушки.