Шпионские игры царя Бориса

Перед началом осады фрау Мария и ее постоялец — русский купец Тимотеус — вместе с обозом купца и слугами ушли из предместья под защиту городских стен. Рига была переполнена беженцами и из предместий, и из сельских районов Лифляндии, охваченных войной. Люди спали на полах церквей, в прихожих домов, на рыночной площади, прямо на улицах. Марии пришлось тогда спать под телегой купца Тимотеуса. (Телега закрывала людей от дождя). Царил необычный для сентября холод, рыжебородый слуга фрау Марии не мог заснуть по ночам, ибо замерзал до стука зубов. Русский купец согревал его забористой московской водкой, после которой слуга впадал в беспамятство. Слуга подозревал, что Марию темными ночами Тимотеус согревает другим способом. Его хозяйка и русский спали вдвоем под отдельной телегой (Неслыханная роскошь для тех страшных дней). Впрочем, жизнь была столь страшной, что рыжебородому Гансу вдруг стало безразлично, что именно делает под телегой русский с женщиной его мечты.

Уходя, Мария взяла с собой все свои деньги. Но в городе не продавали провизию даже за очень крупные суммы. Всех спас Тимофей. Помимо бочки с водкой, на его телегах имелись несколько огромных мешков с сухарями и бочка с солониной. Они ели сухари с солониной утром, днем и вечером, к тому же русский купец умудрился купить где-то бочонок пива. (Рыжебородый не знал, что патриций Генрих Флягель просто подарил этот бочонок русскому). Конечно, когда день за днем ешь только сухари с солониной, через неделю начинаешь смотреть на нее с отвращением. Но все вокруг глядели на Тимотеуса и его людей с завистью. Возчики Тимотеуса с оружием в руках охраняли пиво и сухари от голодных беженцев. Фрау Мария позволила себе неслыханную дерзость: иногда, не спрашивая русского, давала сухари голодным детям, умолявшим спасти их от смерти. Видя это, Тимотеус сидел на телеге и молча улыбался.

Однажды беженцы услышали грохот. Оказалось, что шведы закончили фортификационные работы, установили напротив Рижского замка пушечные батареи и те обстреливают крепость…

Рижские бюргеры непреклонно стояли на рижском валу и то один, то другой гибли под пулями и пушечными ядрами. На третий день обстрела Мария недоуменно сказала:

— Ради чего умирают рижские бюргеры, которые так не любят польского короля?! Сдались бы шведам с условием, что те не станут никого грабить и насиловать.

— Верно! — согласился рыжебородый слуга. — Или Рига сдастся, или мы все умрем.

— А если Рига сдастся, на что ты станешь жить? — неожиданно спросил его Тимотеус.

— Как на что?! На жалованье от фрау Марии.

— А она откуда возьмет деньги? — спросил купец.

— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовалась трактирщица.

— Все благосостояние Риги идет от транзитной торговли по Даугаве, а русло реки пролегает по землям Великого княжества Литовского и дальше тянется по Руси. Если шведы возьмут город, а война продолжится, то всякая торговля прекратится, и рижанам станет не на что жить.

Рыжебородый слуга с досадой подумал: «И как это я сам не догадался? Жаль, хозяйка оценила бы тогда мой ум».

А фрау Мария сказала:

— Да, но эту осаду так тяжело терпеть. И шведы все равно могут захватить город. Шведские пушки методично разрушают наши укрепления. Отвернитесь! — вдруг сменила тему женщина и полезла под телегу — справлять малую нужду. Возчики Тимотеуса деликатно загородили ее от чужих взглядов.

Через минуту Мария вылезла из-под телеги и с грустью произнесла:

— Из-за этой войны я стала грязной, вонючей и, наверное, некрасивой.

Поскольку опровергать то, что они живут в грязи было бесполезно, Ганс с жаром возразил против последнего тезиса:

— О, фрау Мария, вы — самая красивая женщина на всем белом свете!

— Вот подхалим! — засмеялась трактирщица. — Тимотеус, вы слышали, что за подлиза этот мой трактирный слуга.

Очень больно было Гансу слышать этот смех. А купец вдруг серьезно заметил:

— Ну, вообще-то он прав. Полностью прав.

Мария очень внимательно посмотрела на русского и минуту они сидели молча. Потом тишину прервал очередной пушечный залп шведской батареи…

* * *

С каждым днем становилось всё холоднее — среди беженцев обнаружились умершие от холода. Трупы было негде хоронить.

17 сентября случилось чудо: в шведском лагере вдруг затрубили в трубы, забили в барабаны, шведы свернули свои походные шатры и покинули предместья города Риги.

Вскоре стало известно, к городу с большой армией подступает Его Величество Сигизмунд III. Никогда он не был так популярен в Риге, как в тот день, когда вместе с войском вступал в город. Забыв обо всех разногласиях, рижане кричали Его Величеству: «Виват, Сигизмунд!». Король слушал эти восторженные возгласы и улыбался.