Шпионские игры

— И тем не менее могло выйти намного неприятнее, — сказала Кук.

— День еще только начался.

Директор ЦРУ позволила себе улыбнуться.

— Как у тебя дела, Джон? — спросила она.

— Нормально. А у тебя?

Кук пожала плечами:

— Тоже нормально.

— До сих пор куришь «Артуро Фуэнтес»?

— Только дома, — ответила Кук. — Запрет на курение я отменить не могу. Федеральный закон, сам понимаешь.

— Было куда хуже, когда повсюду шатался Джордж Тенет, жуя эту дрянь, — вспомнил Джонатан.

Бывший директор так прославился своей любовью к сигарам, что на его официальном портрете в галерее Управления сигара торчала из кармана его пиджака.

— В том, что касалось табака, Джордж отличался безукоризненным вкусом, — заметила Кук. — Он уговорил короля Иордании доставить ему контрабандой из Гаваны «Монтекристо Эдмундос». У меня дома до сих пор лежат несколько штук, которые он мне подарил. Заходи как-нибудь, покурим вместе.

Джонатан то ли не заметил намека, то ли проигнорировал — Кук не могла понять, что именно.

— Нет, спасибо, — сказал он. — Я в хороших отношениях с собственными легкими и не намерен ничего менять.

— Многое теряешь. Встречаешься с кем-нибудь?

Джонатан наклонил голову и криво усмехнулся:

— В общем, нет. Я слишком разборчив. А ты?

— Слишком занята на работе. Да и дома не особенно уединишься, когда вокруг постоянно шастает охрана.

— Кто бы сомневался.

— Это не навсегда, Джон, — сказала Кук. — Будь полегче со Страйкер. Послать ее в одиночку в ОТЛАА — то же, что бросить христианина львам.

— Мое мнение — не стоит учить аналитиков плавать на мелководье.

— Что ты о ней думаешь?

Джонатан пожал плечами:

— Для меня она чересчур молода.

— Я не об этом. — В голосе Кук прозвучали холодные нотки. — Она резидент. Ее первая командировка продолжалась шесть месяцев. Нам пришлось ее вытаскивать.

— Провалила операцию? — спросил Джонатан.

Кук покачала головой:

— В некотором роде. Она перешла дорогу шефу резидентуры, которого связывает личная дружба с директором национальной разведки. Он послал ее на встречу с информатором, оказавшимся двойным агентом. Она это подозревала, как и мы, но шеф резидентуры отдал ей прямой приказ идти на встречу, несмотря на ее возражения. В итоге она провалилась и ее едва не схватили местные.

Джонатан задумался.

— Венесуэла?

Кук кивнула:

— ДНР основывал свои рекомендации президенту на докладах двойного агента. Ему требовался козел отпущения, а шеф резидентуры был его близким другом, так что жертвой пал не он. Ей нужна тихая гавань.

— Остальной РД меня не любит, а НСС не любит РД как таковой. Ты попросту посадила ее туда, где ее гарантированно станут ненавидеть все.

— Это не твоя проблема. А если она умна, то проблем не будет и у нее. — Кук оттолкнулась от дверного косяка, собираясь уходить. — Кстати, Лян намерен выступить с заявлением для прессы в двадцать тридцать. Я велела Центру открытых источников обеспечить, чтобы информация об этом прошла по внутренней сети. Госдепартамент утверждает, что речь пойдет об этих арестах.

Джонатан взглянул на стенные часы и мысленно прикинул время в нужном часовом поясе.

— Это точно или просто слух, который кто-то из молодых дипломатов услышал за рюмкой?

Кук пожала плечами:

— Может быть и то и другое. Аресты — единственное из всего, что там сейчас происходит, достойное пресс-конференции. Тебе еще что-нибудь нужно для начала?

— Запись того заседания Постоянного комитета политбюро в Чжуннаньхае.

— Не сказала бы, что это легко, — улыбнулась Кук. — Примерно то же самое, что поставить «жучок» в Белом доме.

— Это не значит невозможно, — возразил Джонатан. — Мы же смогли бы завербовать члена Постоянного комитета?

— Кто знает.

Отдел тихоокеанского, латиноамериканского и африканского анализа (ОТЛАА) Штаб-квартира ЦРУ

ОТЛАА занимал помещение вдесятеро большее, чем «Красная ячейка», а отдельных кабинок в нем было столько, что Кира подумала, не нарушают ли в Управлении правила противопожарной безопасности. Возле промышленных размеров копира стояли два ряда лазерных принтеров, и все они работали. Бумажные мешки, полные секретного мусора, дожидались, когда их выбросят в мусорные шахты, ведущие в подвал, откуда вывезут, чтобы измельчить и сжечь. Ее окружали около ста человек, и Кира ощущала их энергию.

«Не слишком управляемый хаос», — подумала она.

Царившее в зале напряжение напоминало влажный воздух в жаркий виргинский день, такое же почти ощутимое и словно пропитывающее насквозь. На фоне общего шума человеческих голосов не было слышно, и Кире стало не по себе. Все работали, никто не разговаривал.

«Интересно, — подумала она, — не учат ли аналитиков РД уединяться в своих кабинках в стрессовых ситуациях?»

Перед ней появилась девушка в джинсах и черной рубашке поло — очень подходящая одежда в снегопад. Пристегнутая к карману серая карточка обозначала ее статус студента-стажера — легальный вариант рабского труда по версии ЦРУ.

«Бедная девочка, — подумала Кира, хотя та была моложе ее меньше чем на пять лет. — Им бы следовало разрешать стажерам оставаться дома, а не вытаскивать их в снег на работу».

— Чем могу помочь? — спросила девушка.