Шпионский тайник

Я пересмотрел все бумаги, открыл последнюю почту – судя по штемпелям, в последний раз Уэзерби был здесь шесть недель назад. Почту я забрал с собой, но интереса она не представляла. Помимо прочего, было предложение из одной техасской булочной, задававшейся вопросом, сможет ли уважаемый джентльмен пережить Рождество без всемирно знаменитой выпечки, доставляемой всем его друзьям. В записке из Бромптонской библиотеки сообщалось, что роман Джорджетт Хейер «Эти старые тени» будет ждать его четырнадцать дней. На общем фоне выделялся также бланк-заявка на обед в честь Дня основателей в Чартерхаусе.

Все указывало на то, что и этот визит станет таким же бесплодным, как и визит к Скэтлиффу, когда меня посетила мысль, что кухня кажется меньшей по размерам, чем ей следовало бы быть, исходя из размеров квартиры. Я присмотрелся, но несколько минут не мог сообразить, что здесь не так. А потом понял: ее стена должна была равняться стене столовой, но этого не наблюдалось. Площадь примерно в двадцать квадратных футов куда-то потерялась.

Я открыл кухонный буфет, убрал стопку банок с бобами «Хайнц», просунул руку и ощупал заднюю стену. Вместо штукатурки мои пальцы коснулись дерева. Я пошарил еще и нашел задвижку, которую без труда отодвинул. Внезапно весь буфет сдвинулся в сторону, открыв дверь. Я отодвинул его и вошел. Темно. Я щелкнул зажигалкой, нашел выключатель, и комната озарилась тусклым оранжевым светом. Оглядевшись, я, может быть, впервые за несколько последних дней получил подтверждение того, что не тронулся рассудком и не повредился умом. Это была вполне себе современная фотолаборатория, безупречно чистая и оснащенная передовым оборудованием.

Я обыскал ее всю, дюйм за дюймом, а потом обыскал всю квартиру, но так и не наткнулся на что-то, что показалось бы интересным. Ни одной даже крохотной детальки, которая заняла бы свободное место в большом пазле. Конечно, секретная фотолаборатория – это странно, но вовсе не обязательно, что за ней скрывается что-то тайное. Я понимал, что Уэзерби не станет фотографировать пейзажи Уэльса, но если не их, то что? Ответа у меня не было. Может быть, ему просто нравится проводить время в темной комнате, щелкая себе орешки. И если так, то, надо признать, шелуху он подмел хорошо.

Глава 20

Траут и Трамбулл выглядели бы куда естественнее в чем-нибудь старомодном и поношенном – в чем-то таком, что было куплено в отделе школьной формы замшелого провинциального универмага. Обоим было за пятьдесят, у обоих бледные невыразительные лица. Траут – невысок и коренаст. Трамбулл – тоже невысок, но тощ. Оба в темных шерстяных костюмах, белых рубашках и серых с черным галстуках, завязанных чересчур аккуратным узлом.

У обоих были чистые руки, белые, с редкими синими прожилками. Ботинки начищены до блеска, оставшиеся волосы аккуратно зачесаны и залиты лаком. От обоих слегка пахло смесью талька и геля для волос.

Траут и Трамбулл заправляли Игровой комнатой. Так назывались подземные офисы под Гайд-парком, где хранилось оружие агентов, или «игрушки», как их чаще называли. Два джентльмена служили оружейниками агентов – выдавали, чистили, ремонтировали, а остальное время проводили за разработкой новых видов оружия – некоторые были просто гениальные, другие – не очень. Тем не менее оружие было неизменно надежным.

Его надежность даже вошла в легенду. Однажды, несколько лет назад, пуля не вылетела из дула так, как ей было положено. Траут и Трамбулл проплакали всю неделю. Только агент не плакал, он был мертв. И теперь каждую пулю в магазин они закладывали сами.

Джентльмены Траут и Трамбулл не были большими весельчаками. Обоих явно обделили чувством юмора, а если и не обделили, то они никогда его не выказывали. Тем не менее я бы снял перед ними шляпу. Я всегда готов снять шляпу перед любыми седовласыми джентльменами, которые без тени улыбки могут вручить пакетик с взрывчатым кормом для попугаев. Сейчас эти двое предлагали мне свои самые последние изобретения.

– Взрывчатый корм для попугаев?

– Верно, мистер 4404, – кивнул Трамбулл. Согласно правилам они могли называть нас только по личному номеру. Тем не менее они считали ниже своего достоинства не присовокупить к нему положенный титул. Соответственно, моему номеру неизменно предшествовало «мистер».

– Что мне с ним делать? Наполнить кормушку какого-нибудь несчастного попугая и ждать, когда бедняга взорвется?

Я уже представил лица таможенников, озадаченных ростом численности английских бизнесменов и бизнес-вумен, взявших за привычку возить в своих чемоданах пакетики с кормом для попугаев.

– Мистер Траут. – Трамбулл сделал приглашающий жест рукой.

Траут с серьезным видом поднял пакетик.

– Олдэмские семена подсолнуха для попугаев и других тропических птиц клеточного содержания. Вакуумная упаковка. Внутри никакого воздуха. Открываем. – Он надорвал пакет сверху. – Воздух вступает в реакцию с семечками и взрывает их. – С этими словами он вынул одно семечко и показал мне. – Пойдемте, мистер 4404.