Шпионы и все остальные

И Ринго… В общем-то нормальный парень. У него всего два недостатка. Или три. Или десять. Леший задолбался считать, если честно.

Однажды, на втором уровне, Леший заметил какой-то тонкий проводок, торчащий у него из-под шлема и спускающийся вниз, в разрез комбинезона.

— Это что такое?

— Провод. От наушника.

— На хрена тебе наушник?

— Музыку слушаю.

Леший просто остолбенел.

— В «минусе» музыку слушаешь? На хрена?

Он пожал плечами.

— Нравится. Вот, послушайте.

Он протянул Лешему наушник. Там что-то гудело, гремело, гавкало и визжало. Кого-то убивали на электрическом стуле.

— Это «Блур». Деймон Албарн… «Песня № 2» называется.

— Это скотобойня, а не музыка, — сказал Леший. — Здесь, в «минусе», надо каждый шорох слышать, каждый мышиный писк, иначе не выживешь. Тебе понятно? Чтобы больше я тебя с этой штуковиной не видел!

— Я и так все слышу, — с гордостью возразил Ринго. — У меня слух музыкальный.

— Чего ж ты тогда в диггеры поперся, юноша?

— Мне инди-музыканты нравятся, и Фрэнк Заппа нравится, и Джим Гатри. И многое из «Битлз» конца шестидесятых. Это — андеграунд. И «минус», вот где мы ходим, — тоже андеграунд. По-английски это слово означает «подземелье», «подполье». То, что находится под землей. И желтая подводная лодка плавает под водой. Поэтому я здесь.

— Ни х… не понимаю, — сказал Леший честно. — Почему ты в подводники тогда не пошел?

Но Ринго все равно слушал музыку. Он был типичный фанат. Он носил длинные волосы, которые мыл каждый день, пользовался дорогим дезодорантом, у него всегда были чистые носки. Для Лешего он был как книга на китайском языке, на каком-нибудь гуаньдунском диалекте.

— А Ринго что означает? Ринг, типа? Бокс? Ты что, боксер?

— Нет, я диггер. А Ринго — это в честь Ринго Старра, из «битлов». Я на него похож.

— А «битлы» — это что? — спросил Леший.

Без всякой задней мысли спросил. Но Ринго, похоже, обиделся.

— Группа такая, — проговорил он сквозь зубы. — Я уже говорил вам.

Леший набрал в грудь воздуху и сказал:

— Так, Ринго. Запоминай. Вот мы с тобой — группа. Мы делом занимаемся. Устанавливаем заградобъекты в «минусе», чтобы всякие раздолбаи не ходили, где не надо. Понял? Мы работаем вместе. Поэтому мы — группа. Помогаем друг другу, прикрываем, так сказать, задницу товарища. Все остальные группы я на х…ю видал. Вот так. Понятно?

А еще Ринго курил в «минусе». При всей своей чистоплотности и любви к прекрасному. Там, где воздух на вес золота, где некоторые диггеры впадают в кому от кислородного голодания — он курил, причем не что-нибудь, а убойную «Яву» производства московской табачной фабрики. И ничего ему не делалось. Если не считать, что разок получил по морде.

— Я просто волнуюсь немного, — объяснял он. — Иногда вот кино хорошее смотришь, дико хочется курить. Так и здесь.

— А почему ты крутые сигареты не купишь? — «прикололся» Леший. — Английские какие-нибудь?

Но Ринго на «прикол» купился и ответил вполне серьезно:

— Так настоящих английских в Москве давно не найти. Раньше были и «Ротманс» и «Данхил», много чего было, да сплыло. А «Ява»… Ну, это хотя бы патриотично. И все равно она входит в корпорацию «Бритиш Америкен Тобакко»…

Леший слегка улыбнулся своим воспоминаниям. Пижон, короче. Но выбирать особо и не из кого…

Папка, с которой Лев Николаевич является на еженедельный пятничный доклад, подписана от руки: «Текущие дела». Никаких принтеров, никаких «Таймс нью роман» и «Курьер». Он — человек старой закваски. IP-адреса, биллинги всякие — не его стихия. Хотя всех, кого нужно, он находит. Почерк круглый, аккуратный. Лев Николаевич любит аккуратность и порядок во всем.

— А теперь по интересующему вас объекту…

Сегодня Лев Николаевич закончил доклад раньше обычного, и на свет появилась новая папка — «Особые дела».

— Раньше у тебя такой папки не было, — заметил Трепетов.

— Раньше у вас не было таких компаньонов, — сухо сказал Лев Николаевич. — Леший очень темная и опасная фигура. Я вам об этом говорил. И хотя вы не очень в это поверили, он тут же подтвердил мои слова.

— Ну, и что теперь?

— Я бы не советовал вам иметь с ним дело.

— А ты можешь поднять десять тонн золота из подземного спецхрана? — спросил Трепетов.

— Он тоже этого не сделает. Он убил Амира. Убьет и вас. Не будет никакого золота. Ничего не будет.

— Он бы это сделал, когда был здесь. Это первое. Второе — золотой спецхран, который, если верить вашим докладам, реально существует…

— Я не утверждал это. Допускал — да. Но не утверждал!

Лев Николаевич обиделся. Как все педанты, он не терпел, когда его слова трактуют превратно.

— Он может использовать вас, чтобы завладеть этим золотом. Амир отнял у него свободу — и он мертв. Вы отняли у него девушку… И что будет с вами, как думаете?

Трепетов беззвучно выругался:

— Да мне его девка сто лет не сдалась! Я ее отдал, могу выплатить проценты! Почему ты опять вернулся к этой теме?

Лев Николаевич вынул из папки лист бумаги и положил перед Трепетовым.

— Это рапорт одного из моих сотрудников, он присутствовал при спуске группы Пыльченко. Я специально велел ему оформить это по всем правилам, официально — чтобы вы поняли и поверили.