Шпионы и все остальные

— Я — человек-ядро! Ты — человек-мяч! По мячу бьют, а ядро бьет само! Я — главнее! — приговаривал он.

Потом Луиджи усадили под горячий фен, Бруно его держал, Романыч произнес короткую речь на английском. Потом он дал Луиджи какие-то бумаги, и тот их сразу подписал. Из ресторана они вышли через черный ход.

— Я уволил Луиджи, — объявил Романыч, когда они сели в «Бентли». — У нас будет другой тренер. Послезавтра я возвращаюсь в Москву.

Утром следующего дня на базе в Колхэме Романыч представил команде нового тренера. Это был рыжий испанец, неожиданно полный и в очках. Звали его Мигель.

— Я очень-очень рад работать с такой сильной командой и таким человеком, как Семен Трепетов! — сказал Мигель в своей краткой речи. — Я считаю, что у нашего клуба начинаются новые, лучшие времена!

Бруно смотрел на этого Мигеля и в общем-то не сомневался, что и он очень скоро будет кататься по полу в уборной (очень возможно, что это будет уборная испанского ресторана). Что-то в его внешности подсказывало именно такой итог. Ну, да и ладно. Бруно ничего не имел против.

Как только вопрос с тренером решился, Романыч сразу почувствовал себя лучше — мигрень прекратилась, печень успокоилась. Он закатил праздничный ужин в «Gordon Ramsay» с шотландскими вальдшнепами, йоркширским пудингом и морем старого виски. В меню и карте вин крупными буквами было прописано, что обслуживание в ресторане ведется по системе а-ля рюсс. То есть «по-русски». Как выяснилось, ничего страшного в этом нет и означало лишь то, что все заказанные блюда подаются к столу не сразу, а в две-три перемены, чтобы, как говорится, с пылу с жару. Вот во время одной из перемен Романыч и сказал Бруно:

— Кстати, поздравляю! Сегодня звонил Липов, проинформировал, что учредительное собрание прошло успешно, тебя единогласно выбрали председателем партии!

— Какой партии? — уточнил Бруно, приканчивая вальдшнепа.

— Партии маленьких людей, сокращенно — ПМЛ. Решили оставить это название.

Бруно сделал хороший глоток «Бушмиллса», вытер рот и сказал:

— Ничё, мне нравится. Правильное название. Председатель — это типа вождь?

— Да, — сказал Романыч.

— Значит, теперь я еще человек-вождь!

Бруно сразу надулся, как индюк.

— А где собрание было-то? — буркнул он недовольно. — Почему я об этом в последнюю очередь узнаю?

— Я сам не знаю, Бруно. Может, оно в Москве было. А может, в каком-нибудь Урюпинске. Скорее всего, его и не было на самом деле! — Трепетов похлопал карлика по плечу. — Да это и неважно! Не переживай! Липов хорошо знает свое дело, это уже девятая партия, которой он занимается!

— Сдается мне, мутноватый он чел! — озаботился вдруг Бруно. — Как бы не обосрал нам все дело! Кстати, какой у него телефон?

Трепетов пожал плечами.

— Айфон, наверное. Что-то в этом роде. А что?

— Ничего, — сказал Бруно, сдвинув брови. — То есть плохо. Люди с айфонами часто пытались меня нае… Обмануть то есть. Но это ничего!

Так же быстро, как он впал в беспокойство, сейчас Бруно неожиданно воспрянул духом.

— Если что, я Липова закажу! Маслину в башку — и все проблемы! Ведь теперь я вождь! Председатель партии! Верно?

— Пока что ты председатель незарегистрированной партии, — поправил его Трепетов.

— А что это значит? — Бруно насторожился. — Я еще не могу никого заказать? А когда ее зарегистрируют?

— Завтра Липов отнесет документы в Минюст.

— Точно отнесет? Не заныкает?

— Нет. Ему за это деньги платят.

Бруно покачал головой, всем видом показывая, что так-то оно так, но, по его мнению, это ничего не значит. Деньги всем платят, а они норовят украсть, обмануть или еще чего похуже…

— А много денег?

— Много или мало, тебя это не должно волновать, — сказал Трепетов. — Деньги не твои, и платишь не ты.

Бруно немного смутился, но постарался не терять своей важности.

— И то правда! — солидно заметил он.

Первая экспедиция

— Там все настроено. Нажал «рек», нажал «стоп». Подсветка. Зум. Режим «дата-время». Батарея полная. Разберетесь, короче. Держи.

Лев Николаевич передал камеру Пальцу, тот сразу сунул ее в рюкзак. Она и в самом деле оказалась довольно компактной, не больше обычного фотоаппарата. И весила как пакет чипсов.

Лев Николаевич посмотрел на часы.

— Когда вас ждать?

Палец пожал плечами.

— Кто знает? Это «минус». Может, сутки, может, больше…

И вздохнув, добавил:

— Если все пойдет хорошо.

Лев Николаевич обвел взглядом мрачный подвал, устланный мусором и колотым кирпичом. Крохотное окошко под потолком, кружение вековой пыли в скупом луче света. Старый купеческий дом начала двадцатого века готовили к реконструкции, от него, по сути, остались только этот подвал да еще фасад, выходящий на Газетный переулок. В дальней стене, куда уходили трубы канализации и водоснабжения, зиял большой пролом. Там ждали Зарембо и Середов, увешанные рейдовыми рюкзаками со снаряжением. Середов смолил третью сигарету подряд — напитывал организм никотином на дальнюю дорогу.