Шпионы и все остальные

Пуля хотела отвернуться, ей не нравилось, когда ее треплют по щеке. Но она не отвернулась. Она какая-то обалдевшая. С той самой ночи, когда Семен Романович подвез ее к дому на своем «Майбахе»… Правда, по дороге они заехали в ресторан, и там же был отель, и номер в японском стиле с кроватью под балдахином из рисовой бумаги, и букет влажных орхидей…

Какие-то люди время от времени подходили к ним, перекидывались с Трепетовым парой фраз на английском, смеялись, чокались — кто бокалом, кто бутылкой с пивом или вообще минералкой. Этот, из «Горбатой горы», который играл ковбоя. Наоми Уоттс из «Кинг-Конга». Кошмар… Пуля не понимала, о чем они говорят. Внутренне сжималась: только бы у нее ничего не спросили, не попытались втянуть в разговор.

— Что она сказала? — спросила Пуля.

— Кто?

— Она. Ну… Уоттс.

— А-а. Сказала, что ты отлично смотришься, — сказал Трепетов.

— Почему они все здесь? Вы что, друзья?

— Не-а, — Трепетов поморщился. — У кого-то тоже участок на острове. Это как соседи по даче. Кто-то с любовником или любовницей сюда удрал на пару дней. Вот как мы с тобой. Остров маленький, заняться особо нечем, мы тут все друг к другу в гости ходим…

Она узнала голос музыканта на сцене. Это был Стинг. Она слушала его в школе, у нее над столом висел его постер.

— Обалдеть, — сказала она.

Многие вышли из дома на берег. Устраивались на песке — парами и группами, а кто-то пил в гордом одиночестве. В полумраке сновали официанты в белых рубашках, расставляли в песке толстые свечи.

— А Маруська твоя где? — послышалась рядом русская речь.

К Трепетову подошел немолодой человек в смешных желтых шортах. Пуля подумала, что это, наверное, единственный гость, чье лицо не кажется ей знакомым. И единственный русский. Он был изрядно навеселе.

— Журнал свой сдает в типографию, — нехотя отозвался Трепетов. — Решила заняться делом.

— А-а.

Человек в желтых шортах уставился на Пулю.

— Эта цыпа посимпатичнее будет, — сказал он.

— Иди спать, — сказал Трепетов.

— Маруська мне никогда не нравилась! — заявил человек тоном правдоруба. — Пора менять!

Что-то произошло на берегу. Крики. Пуля повернула голову и увидела, что вода в бухте светится ярким светом, будто там вспыхнул голубой пожар. Наверное, какие-то светильники на дне…

— Слава «Газпрому»! Слава России! — выкрикнул человек в желтых шортах и, шаркая ногами, направился к выходу.

Многие из гостей — кто-то прямо в одежде — бросились в воду. В голубой дымке воды мелькали тени купальщиков.

— А Маруся — это кто? — спросила Пуля.

— Марина, — поправил Трепетов. — Мы с ней дружим. Дружили какое-то время. Она неплохая девушка, редактирует модный журнал. Но тебе не стоит волноваться по этому поводу.

— Я не волнуюсь, — сказала Пуля. — Она сейчас в Москве?

— Когда мы вернемся туда, ее там не будет. Она тоже собиралась сгонять куда-нибудь на море.

Пуля хотела спросить еще что-то, но Трепетов положил ей палец на губы.

— Расскажи мне лучше о своих парнях, — сказал он.

— В смысле?

— Кто у тебя был до меня. Любовники, мужья. Кто там еще… — Он усмехнулся. — Или друзья.

— У меня был Рыба, однокурсник, — сказала Пуля. — Но ему ровным счетом ничего не обломилось.

— А где ты училась?

— В архитектурном.

— Ого.

— Да. Я хотела сама спроектировать свой дом. В стиле Корбюзье.

Трепетов взял в пальцы локон ее волос:

— Ты серьезная девушка. Ну а кто у тебя еще был, кроме этого твоего Рыбы… и Корбюзье?

— Леший был. Мы даже чуть не поженились.

— Леший? — Трепетов поднял брови.

— Это прозвище. Он диггер. Точнее, раньше был диггером…

— Что-то знакомое, — сказал он.

— Ну, вряд ли вы знакомы, — усмехнулась Пуля. — Он не любитель модных вечеринок и всего такого. Обычный мужик без понтов. Думаю, он не вписался бы в вашу компанию.

— Полли, детка, а что у тебя общего с обычным мужиком? — переключился Трепетов. — Мне даже интересно… Вот честное слово.

— Не называй меня Полли, — сказала Пуля. — Мне не нравится. Почти как Долли, клонированная овца…

Трепетов рассмеялся.

— А как Леша твой тебя называл?

— Кто?!

— Алексей Синцов.

— Откуда ты знаешь его фамилию?!

— Читал в «Вечерней Москве», как он спас заблудившихся в коллекторе студентов. Я же сказал — что-то знакомое.

— Странно. Вообще-то он многих спасал.

— Так как он тебя называл?

— Пуля.

— Хм. Отлично. Пуля. Тебе подходит. Я тоже тебя буду называть Пулей, ладно?

Она пожала плечами:

— Называй как хочешь.

Музыканты перестали играть. Стинг что-то крикнул со сцены Трепетову. Тот сказал: «О'кей, тэнкс! Релакс!» Пуля смотрела на плавающих в светящейся воде людей.

— А акулы не могут приплыть сюда на свет? — обеспокоенно спросила она.

— Они боятся света и шума, — сказал Трепетов. Он поднялся и взял ее за руку. — Пошли поплаваем на сон грядущий?

Предвыборная кампания