Шпионы ХХ века: от царской охранки до ЦРУ и КГБ

Британия все еще сомневалась в необходимости подобного союза и в разумности его создания. Задержка с началом переговоров с Советами, неспособность британской и французской делегаций обсудить военные вопросы с советскими вождями и нежелание Польши позволить советским войскам пересечь свои границы, дабы противостоять фашистским войскам, зачеркнули даже те ничтожные шансы на успех переговоров, какие еще имелись.

И в результате 23 августа 1939 года немецкий министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп и советский министр иностранных дел Вячеслав Молотов подписали фашистско-советский пакт о ненападении. Подписание этого пакта означало серьезнейший провал британской внешней политики и в конечном итоге обрекло мир на Вторую мировую войну.

Подписание пакта произошло после многих лет навязчивых слухов, возобновившихся после начала германосоветских переговоров в январе 1939 года. В мае 1939-го, после увольнения прозападного министра иностранных дел Максима Литвинова, слухи вспыхнули с удвоенной силой. Одно из сообщений, попавшее в Министерство иностранных дел из надежного источника, заявляло, что "немецкие генералы" получили новое предложение от Советского Союза, способное разительно изменить ситуацию. Французский посол в Берлине сказал британскому послу сэру Невиллю Хендорсену, что несколько источников сообщают, что Гитлер и Сталин договорились о подписании пакта о ненападении.

В следующем месяце сведения поступили из новых и более надежных источников. 9 июня французское Министерство иностранных дел распространило информацию от ранее надежного источника, заявлявшего, что Германия предпринимает серьезные усилия по заключению с Советским Союзом соглашения, и предполагается, что эти усилия увенчаются успехом. Два дня спустя верховный комиссар Лиги Наций в Данциге, доверенное лицо Министерства иностранных дел, сообщил, что немцы добиваются нейтралитета Советов на случай войны.

16 июня источник в немецком Министерстве иностранных дел доложил, что Германия и Советы определенно пришли к взаимопониманию. Советы просто выслушивали немецкие предложения, но немцы встретили теплый прием, указывавший, что их ободряют продолжать.

До середины июня капитан Кристи посылал заместителю министра Ванситтарту регулярные рапорты о немецких приготовлениях к войне с Польшей и союзу с Советами. 15 июня немецкие дипломаты-антифашисты Эрих и Теодор Кордт доставили аналогичное сообщение Ванситтарту в Лондоне. Но ряд официальных лиц, в том числе заместитель министра иностранных дел сэр Александр Кадоган, считали источники Ванситтарта подозрительными.

Вдобавок Управление военной разведки указывало на противоречивость сведений, по большей части исходивших из SIS. В результате MID сообщило, что "по крайней мере один из секретных рапортов указывал, что немцы придерживаются мнения, что для осуществления их планов необходимо устранить Сталина. Другой совершенно секретный рапорт из надежного источника в стане русских заявляет, что Сталин горько сетует по поводу немецких интриг на Украине, и пока он остается на своем посту, не может быть и речи о возобновлении дружеских отношений. Следующий рапорт… утверждал, что хотя некоторые влиятельные советские круги настроены против активного сотрудничества с западными державами, но еще более активно они настроены против Германии".

В начале июля донесения указывали, что вероятность возобновления германо-советских отношений пошла на убыль, хотя некоторые ведущие аналитики выражали свои сомнения. Глава Северного департамента Министерства иностранных дел Лоренс Колье заявлял, что отказывается поверить в возможность налаживания отношений, пока Гитлер и Сталин остаются у власти.

Мнение Колье было подкреплено 4 июля донесением MID, отмечавшим, что перед приходом Гитлера к власти отношения между Германией и Советским Союзом были "сравнительно близкими", причем оба Генеральных штаба активно поддерживали связь между собой. Однако после 1933 года, согласно донесению, Германия повела себя вызывающе, и наиболее квалифицированные наблюдатели заключили, что Гитлер — "ярый антисоветчик". В донесении отмечалось, что в течение первых трех месяцев года несколько раз возникали слухи о возможном возобновлении отношений. И тем не менее донесение заключалось словами: "Судя по всему, нет никаких серьезных оснований полагать, что переговоры ведутся, хотя заключение торгового соглашения вероятно, однако опасность подобного возобновления дружеских отношений нельзя сбрасывать со счетов, и было бы разумно следить за ситуацией весьма бдительно".