Шпионы «Маджонга»

— Иногда мне приходит в голову, Цю Цяньвэй, вполне ли ты нормален? — Сунь Шаньван задал свой вопрос, понизив голос так, чтобы никто из подчиненных не мог расслышать сказанного.

Улыбка Цю вмиг испарилась.

— «На границу, в деревню» — ха! Ты что, тоскуешь по тем дням, когда мы жили, словно в штормовом море?

Цю обиделся и не пожелал скрыть это.

— Я просто хотел поднять дух.

— Хоровым исполнением песен времен культурной революции? — Сунь покачал головой, и на его лице отразилась неподдельная грусть. — «Ветер ломает высокие деревья». Не пытайся высовываться. Пойдем со мной, Младший брат. Мне надо кое-что сказать тебе.

Цю окунулся вслед за ним в прохладу, царившую внутри дома, который был когда-то гостиницей. Толстые кремового цвета стены и черепичная крыша напоминали о прежних временах процветания, более благодатных, чем нынешние. Двое мужчин прошли по крытой террасе, ведущей к морю, и Цю мельком увидел молодежь в белых одеждах и широкополых шляпах, разгуливавшую по аллеям соседнего парка. Он хотел бы присоединиться к ним, но вместо этого послушно плелся за Сунь Шаньваном, пока тот внезапно не толкнул деревянную дверь со стеклянными филенками и не начал спускаться по темной лестнице.

Переход от жары к холоду был мгновенным: Цю ощутил, как пот высыхает на коже. Спустившись по шаткой лестнице, Сунь двинулся дальше, пока наконец они не оказались в квадратной комнате с провисшими потолками, которую, очевидно, недавно белили, потому что в ней все еще пахло свежей краской. Помещение проветривалось через одну-единственную зарешеченную отдушину в дальней стене. Цю, который кроме сладкой пампушки ничего не ел на завтрак, почувствовал тошноту.

В комнате стояли всего два стула, массивный деревянный стол и пепельница и телефон на нем. Все. Бетонный пол и абсолютно белые стены. Сунь указал на стул, и Цю послушно уселся. Теперь ему было холодно; холодно и тошно. Едкий запах скипидара раздражал гортань. Казалось, вонь проникает прямо в мозг. Сунь уселся на другой стул, поднял трубку телефона и пробормотал в нее несколько слов. Некоторое время ничего не происходило. Двое мужчин молча смотрели через стол друг на друга. Наконец Сунь достал пачку сигарет и закурил. Цю никак не отреагировал на это. Каким-то чутьем он сообразил, что ему курить не положено. Однако его начальник сделал две затяжки и небрежным жестом, сопровождавшимся короткой улыбкой, подтолкнул пачку через стол в сторону Цю. Красный Дракон отодвинул ее назад, покачав головой, но не произнеся никаких слов благодарности. Ему вдруг стало очень холодно.

Так прошло минут пять.

Наконец дверь внезапно открылась, и Цю, вздрогнув, обернулся на звук как раз вовремя: в комнату влетел человек, которого сильно толкнули сзади, и упал на пол. Девушка!.. Следом за ней в комнату быстро вошли два человека. Они рывком подняли девушку с пола и поставили на колени. Это было совсем не трудно: бедняга больше напоминала скелет, обтянутый кожей.

— Нагни голову! — крикнул один из них.

— Руки назад и вытянуть! Положение «Крылья», — добавил другой.

Второй голос не допускал и мысли о неповиновении. Девушка выполнила приказ, и, пока Цю наблюдал, как она принимала указанную позу, он, вздрогнув, сообразил, что знает ее. Она исхудала, как тростинка, сальные волосы прядями прилипли к голове, на лице, руках, ногах были раны и ссадины, но в ней все еще можно было узнать Вэй Шаша.

Несмотря на душевное смятение, вызванное неожиданным появлением неузнаваемо изменившейся Вэй Шаша, Цю со странной отчетливостью представил, что происходит сейчас в мозгу у девушки. Ведь правила существовали одни для всех: для Цю, для Вэй и даже для самого Суня. Как любой другой гражданин Китайской Народной Республики, Шаша всегда знала, что такой день может когда-нибудь настать. И когда она оказалась здесь, она уже точно знала, что ее ждет. Единственное, что ей оставалось, — повиноваться и делать это достойно. Нагнув голову, она стояла вытянув руки назад, в то время как странные голоса затянули над ней страшную литанию.

— Призрак!..

— Демон!..

— Урод!

— Подними голову, люистка.[23]

Шаша подняла голову и встретилась взглядом с бесстрастными глазами Суня, смотревшего на нее с таким видом, будто ничего особенного не происходило.

— Ты предательница? Да? Говори!

— Я прошу прощения.

— Вот видите! Она сразу призналась!

Двое прибывших стояли по обе стороны стола. Когда первоначальный шок прошел, Цю пристально вгляделся в них: лица искажены злобой, руки угрожающе сжаты в кулаки. Он не встречал никого из них прежде, но сразу понял, кто они такие. Они были из подразделения «8341», личной гвардии Председателя Мао, прежний командир которой Ван Дунсин узурпировал право контроля над всеми вопросами внутренней безопасности. Даже Сунь Шаньван, заместитель начальника Центральной разведки, косвенным образом подпадал под их контроль и воздействие.